Рыжий Сашка в тельняшке десантской
Рыжий Сашка в тельняшке десантской,
Глянь из дали событий и лет.
В стороне твоей джелалабадской
Ни распадов, ни бойнь еще нет.
Ни газпромов еще и ни челсей,
Ни расстрелянных танками Дум,
Ты бы понял меня, Саня, если б
Не колонна та в город Кабул.
И везли-то харчи, да палатки,
Но фугасу — что дел до харчей,
У фугаса дурная повадка —
Убивать самых лучших Бачей.
Синий с красным смешались на белом —
Кровь в полоски тельняшки впеклась…
За судьбою твоей не поспела
Та — грядущая — Родины грязь.
Ты остался, дойдя до предела,
Все свершив, что досталось судьбе,
И казалось, что нет тебе дела
До годин, где царит беспредел.
Искорежены лица в гримасах, —
Надо ж, лужу в пустыне нашли, —
Упираясь, толкают из грязи,
Борт, увязший до самых шасси…
Рыжий Сашка в тельняшке десантской,
Глянь, Евпатий с тобой, Ратибор,
Тянут Русь из калюжины блядской
До сих пор…
Осколок
Это фото я выслал жене
накануне нелегкого боя…
Надпись: «…память…» — и подписи нет —
Я домой не писал о войне, не хотелось жену беспокоить…
Я, наверное, очень не прав.
Но готов понести наказанье.
Моя дочь, даже взрослою став,
Не узнала, что был я в Афгане.
Ни к чему. Без того ей в весну.
Сколько тем есть помимо военных.
Пусть живет, не встречая войну
Ни в одной из известных вселенных.
Пусть останутся черной дырой
Для неё те два года афганских…
Без меня — не рассыпался строй,
Без меня — не убавилось братства,
Без меня — не прибавилось льгот,
Без меня — год за три — и не старше…
Жаль вот только, что кто-то умрет
Из ребят, в том бою пострадавших,
И ещё не родят дочерей,
И ещё не посадят деревьев…
«Папа, знаешь, а дядя Андрей
Мне сказал, что ты просто старлей,
И в Афгане убит на Панджшере…
Это правда?» —
в ответ тишина…
Мой ответ не поймать эхолотом…
Я бы морду набил идиоту…
Эх, Андрей… а ещё старшина…
Поскорей бы вернулась жена —
Забрала бы у дочери фото…
Афган всё реже снится мне во сне
«Афган всё реже снится мне во сне.
Со мною вымрет память, так случится.
Тогда напишут «правду о войне»
Историк, писарь и подобные им лица.
И будет в правде той огромный толк,
Одобрит этот толк вся заграница…
Прочтет пацан и скажет: «Держат полк
Историк, писарь и подобные им лица…» —
И складностью солдатскую судьбу
Штабисты хладнокровно отрихтуют,
Учтут и спрос, и времени табу…
А тот, кто помнит правду, ни гугу, —
Не веря в правду лубяную…
Куплю гвоздик и водки пузырек,
Приду к мемориалу поклониться
Всем, кто держал взаправду честь и полк —
Святым героям, ликам их и лицам…
А тем, кто хоть однажды запятнал
Свою судьбу крысятиной штабною,
Я кол срублю из вечного креста,
Что тащат те, кто рядом был со мною, —
Имею право, данное войною, —
Мне верит Бог, и это неспроста…» —