Осколки Северного Счастья — Ульяна Муратова
Глава 1. Карина
Любимая мама!
Прости, что ты узнаёшь об этом из письма, но другого достойного способа поговорить с тобой о своём выборе я не нашла.
Дело в том, что я решила отправиться в другой мир. Понимаю, что звучит смешно и даже глупо, но это правда. Мне предложили участвовать в конкурсе невест для императора одной из стран в волшебном мире, и я согласилась.
Я знаю, что ты бы никогда меня не отпустила, и мне очень жаль, что я вынуждена причинить тебе боль своим исчезновением, но это моя жизнь, и я имею право на принятие решений касательно неё.
В последнее время у нас было очень много разногласий, и мы обе тяжело переживали ссоры. Я хочу, чтобы ты знала, что я тебя очень сильно люблю несмотря ни на что.
Прошу, не думай, что кто-то задурил мне голову или силой заставляет что-то делать, нет. Я получила массу доказательств. И как часть из них, я оставляю тебе вот эти деньги. Пожалуйста, потрать их на себя! Отдохни, развейся, купи себе то, что давно хотелось, и, наконец, пригласи дядю Борю на свидание! На этом я прямо-таки настаиваю.
Надеюсь, что меня ждут приключения, новый волшебный магический мир и возможность стать императрицей. Буду стараться поддерживать связь с тобой так часто, как получится.
Будь счастлива, мама!
Я потёрла переносицу и уставилась на текст. Может, стоит ещё что-то дописать? В конце концов, это мама, а не соседка, нужно побольше всяких там эмоций. Хотя мама у меня такая же холодная, как и я. Думаю, что признания скорее убедят её в том, что я умом тронулась, а не в моих к ней чувствах.
У нас вообще слова любви дома не в ходу, всё больше претензии, ультиматумы и скандалы. Когда я пишу, что мы часто ссорились, то это, конечно, уступка. На самом деле со мной ссорилась мама, мне же участвовать в этом балагане даже не было никакой необходимости. Однажды она умудрилась вдрызг со мной разругаться, пока я слушала музыку в наушниках. Я даже не в курсе была, что за стеной кипят такие страсти. Только к наказанию и подоспела, выйдя на кухню попить водички.
Ладно, что уж теперь.
Меня ждёт новый магический мир, а для мамы я оставляю очень внушительную компенсацию. Она любила попрекнуть меня любой тратой, каждой копейкой, и не забывала рассказывать о том, насколько непосильным финансовым бременем я была и остаюсь. Что ж, надеюсь сложенные в этой коробке деньги примирят её с текущим положением вещей. Вообще, смешно, конечно: целая коробка денег. Никогда столько не держала в руках.
Кроме того, Шаритон поклялся вылечить маленьких двоюродных племянниц. У меня было две кузины: Лена и Алина. Старшая два с половиной года назад родила больных близняшек. Её благоверный ушёл из семьи так быстро, что дети едва ли успели запомнить, как он выглядит.
Я встала и размяла шею.
С собой брать мне нечего, в Карастель можно прийти только обнажённым, например, родиться там. Такое вот интересное условие мира. Выражение «родился в рубашке» — это не про него.
Я оставила письмо и деньги на кухонном столе, окинула прощальным взглядом квартиру, в сотый раз подмечая детали нашей бедности: старую мебель, вытершийся линолеум в коридоре, окна, которые мы по старинке конопатили, потому что денег на новые, пластиковые, не было.
У нас было чисто, покрашено, отмыто и побелено, уж за этим мама следила строго. Советская мебель была починена, смазана, где-то даже отполирована, но я всё равно терпеть её не могла. Громоздкая чехословацкая стенка в зале, стол-книжка в моей комнате, тёмно-коричневые лакированные спинки панцирных кроватей. Такие только и остались в старых детских лагерях, задрипанных санаториях и у нас дома.
Без сожаления я оставила все вещи внутри, закрыла квартиру и занесла ключи соседке. Заодно и с Глафирой Павловной попрощалась. Хорошая старушка, душевная.
Выйдя из обшарпанного подъезда, я присела на покалеченную лавочку, изучая знакомую яму перед крыльцом.
Нас с ней связывали длительные и трепетные отношения. Каждое лето её чинили, и каждую весну она возвращалась, являя миру свои щербатые бока. В ней я играла в детстве, она подкараулила меня перед вступительными экзаменами, воспользовавшись сонным состоянием и рассеянностью, в ней утонул мой первый сотовый телефон.
В яме, конечно, была лужа. Её дно было мифично, как лох-несское чудовище: никто никогда его не видел, но многие предполагали, что оно есть. Лужа не пересыхала даже в самые жаркие времена. Я считала, что её питают подземные ключи. Глафира Павловна думала, что водопровод, но это противоречило логике. Всё-таки воду у нас периодически отключали, а на уровень наполненности лужи это никак не влияло.