Тор прекрасно помнил, когда его сводный брат в первый раз превратился в чудовище.
Это был день рождения Локи. Мелкому стукнуло четырнадцать, и родители хлопотали, словно им предстояло отмечать Пасху и Первый день лета одновременно. Тор подозревал, что на его совершеннолетие такого праздника никто не закатит. Не очень-то и хотелось, ему давно милей вечеринки с приятелями... но сам факт!
Он вышел на задний двор – вон из дома, подальше от кухни, источающей аппетитные запахи. И, конечно же, наткнулся на Локи. Тот сидел на ступеньках крыльца и таращился на скучную каменистую равнину. При виде Тора подобрался, как кот, завидевший бродячего пса, но не сбежал. Только костяшки пальцев побелели – обнял себя за колени, вот-вот затрещат.
Можно было дать пинка, и посмотреть, как мелкий полетит носом вниз, на ступеньки, или плиты дорожки. Но Тор благоразумно удержался от искушения. Мать увидит их из окна кухни, и начнется карусель... Отец прочитает нотацию: «Как ты посмел ударить младшего брата?». Мама начнет всхлипывать, спрашивать: «За что ты его так не любишь, Тор?».
А за что его любить? И если разобраться – с какой стати он должен любить приёмыша? Это маме с папой захотелось еще одного ребенка. Он, Тор, никогда ни сестричку, ни братика не просил. Ему одному было очень хорошо.
Он еще раз осмотрел Локи. Вздохнул и подумал, что за испорченный праздник отец лишит его карманных денег на месяц.
«Придется перетерпеть»
Раздался лязг калитки. Тор вздрогнул. Что за чертовщина? Только что равнина была пуста! Откуда взялась старуха?
Локи нахмурился – похоже, тоже озадачился появлением незваной гостьи. Встал, спустился на дорожку, неуверенно посмотрел на Тора, на окно кухни.
«Да это же ведьма!»
Отвращение и предчувствие беды отозвались дрожью, сотрясшей тело.
- Доброго вам дня, - поклонился Локи.
- День воистину прекрасен. Я рада видеть тебя во здравии, молодой господин, - голос у бабки оказался сильным, звонким. – Я с подарком, мы для тебя важную вещь уберегли. Возьми, пришла пора владеть.
Ведьма подала Локи поношенные сапоги. Братец опять скользнул по окнам и Тору растерянным взглядом. Протянул руку, взял сапоги за потрепанные голенища, и начал менять облик.
Его лицо сначала выцвело до мертвенной бледности, потом посинело и украсилось сизым орнаментом, похожим на вязь древних рун. Волосы стали длиннее, а серые глаза полыхнули алым звериным блеском. Жуткое, потустороннее пламя залило белки и радужку.
Тварь повернулась, и Тор истошно заорал – разумеется, от неожиданности. Алые глаза словно приказали: «Беги!». И он побежал, преодолев минутное оцепенение. Ринулся в дом, едва не сбив с ног выскочившего на крик отца, не замедлил бега, когда услышал за спиной приветствие: «Это честь для нас, фрау Хольда*». И внезапно ставший скрипучим голос старухи: «Я не к тебе, Один».
Тор не пожелал разговаривать с отцом, когда тот зашел к нему в комнату – а зашел не сразу, с полчаса с ведьмой и синей тварью разговаривал, в окно слышно было.
- Перестань дуться! Сегодня великий день! Пойми, мы только что получили подтверждение: Локи – потомок йотунов, владелец волшебных сапог. Я не ошибся! Тор, я уверен, и ты...
Слушать навязшую в зубах чушь, что они с Локи воплощения богов, Тор уже не мог. Он вскочил с кровати и выкрикнул Одину в лицо:
- Он не бог! Он урод! А я – нормальный человек! И я не желаю жить под одной крышей с чудовищем! Я устал слушать твои бредовые речи о козлах и колесницах, я ненавижу мифологию, меня тошнит от вида ведьм! Оставь меня в покое! Получил подтверждение? Обнимайся с этой тварью, сколько влезет. Без меня.
Чаша терпения переполнилась. Тор прошел на кухню, где раскрасневшаяся Фригг доставала из духовки противень с мясом, и заявил: - Мама, я уезжаю! – Взгляд матери потемнел. Пришлось прояснить намерения: - Тетя Фулла** пустит меня пожить, пока я буду сдавать экзамены в полицейскую академию?
На Локи, вжавшегося в угол, Тор принципиально не смотрел. Видят все боги и ведьмы этого острова – он мирился с присутствием приёмыша только ради матери. Но его смирению есть предел. Он устал от напыщенных речей отца: «Я не понимаю, почему ты так враждебно настроен. Вы были очень дружны в прошлой жизни. Я помню, как вы проказничали и путешествовали вместе. Всегда вместе, Тор. Локи держался за твой пояс...». Бред! Бред, которому мать потворствовала многозначительным молчанием.
- Тебе только семнадцать, и ты не закончил среднюю школу, - Фригг посуровела, поставила противень на стол. Запах мяса щекотал ноздри: - Тебя не допустят к экзаменам.
- На двухгодичное обучение еще не возьмут, - условия поступления в академию Тор изучил основательно, как чуял, что придется бежать. – Я подам документы на факультет защитной полиции. Через год стану сержантом, и меня отправят патрулировать сельские районы. Поработаю, и решу, хочу ли я учиться дальше.
- Хорошо. Я позвоню Фулле. А сейчас переоденься, мы садимся за стол.
- Нет, - обижать мать не хотелось, но... – Я не преломлю хлеб с этой тварью.
Тор заперся в своей комнате. Он слышал голоса, доносившиеся снизу, пытался определить, кто из приглашенных гостей явился, а кто проигнорировал день рождения мелкой дряни. Похоже, явились все... это расстраивало, но Тор отвлекал себя мечтами о будущей жизни. Жизни, в которой свихнувшийся папаша не будет убеждать его в том, что он и сводный брат – воплощения Тора и Локи на земле.
Мечты утешали плохо. К утру голод стал нестерпимым, и Тор пробрался на кухню, к холодильнику. Он положил полную тарелку еды – два ломтя запеченной баранины, несколько кусков маринованной рыбы и краюху хлеба. Исполнению плана «незаметно вернуться в свою комнату» помешал скрип половиц в коридоре. Тор замер, не желая быть застуканным. Но ночной бродяга не зашел на кухню – легкие шаги удалились, щелкнула задняя дверь.
Взгляд за окно подтвердил – по дому шастал Локи. Кулаки сжались, но желание врезать сводному брату пригасил страх. Еще вчера Тор бы не преминул воспользоваться возможностью – никто не увидит, никто не узнает – и прижал братца в темном углу. Ему нравилось видеть страх и слезы в серых глазах, чувствовать, как бьется под пальцами жилка на тонкой шее... Локи никогда не жаловался ни отцу, ни матери, и Тор наслаждался игрой для двоих – поймай, напугай, добейся умоляющего «не надо»... Сегодняшнее знакомство с тварью испортило замечательное развлечение. Вспомнишь алые глаза, и по спине мурашки бегут.
Локи, не подозревавший о его присутствии, присел на крыльцо, обул потрепанные сапоги, застегнул хитрые пряжки, и побрел к калитке. Вышел на равнину и растаял – не скрылся в редком тумане, а просто взял и растворился в воздухе. Исчез.
У Тора вспыхнула надежда – может, тварь, прикидывающаяся человеком, потеряется, и ему не придется уезжать из дома? Тогда он проживет тут еще год, а потом поступит в полицейскую академию, чтобы сразу учиться на офицера.
Локи не было долго. Тор вернулся в свою комнату, съел добытую пищу, не отрывая взора от серо-бурых камней. Туман рассеялся, сводный брат не возвращался, и это навеяло умиротворение: «Всё наладится».
Чаяния рухнули, когда на камнях появилась расплывчатая светлая фигура. Тор прищурился, обрадовался – нет, это не Локи, это мелкая лошаденка откуда-то прибрела! И тут же отпрянул от окна. От дома, похоже, от задней двери, взмыл в воздух огромный орел. Он очертил круг, спустился к белой лошади и скользнул на ее шею, обращаясь в большую змею. Животные потерлись мордами. Тор сморгнул, и увидел отца, обнимающего Локи. Сводный брат улыбался, что-то рассказывал, а светившийся от счастья Один трепал его по волосам.
Тор разбил пустую тарелку об стену, и поклялся себе, что никогда не вернется в этот дом. И не будет общаться с колдунами и тварями.