Вот только мало кто в башне разделял его точку зрения. Вампиры тут давно поддались тлетворному влиянию Королевы, а все кто был против или ушли, или погибли.
В былые дни, когда это место было под контролем Повелителя Тьмы Берита, он заставлял Нарциссу работать, заниматься делом, и каждый вампир не бездельничал. Кто-то служил в страже или личной охране Владыки как сам Гаурун, кто-то отправлялся на дипломатические встречи с другими темными, а кого-то посылали шпионить или устранять врагов. Все были при делах. И сама Королева Нарцисса занималась делом.
Однако со смертью Повелителя все развалилось.
Нарцисса уже тогда являла собой пример того, что делает с вампиром бездумное сибаритство. Она слишком долго жила в праздности, её амбиции погасли, а внутренний хищник уснул крепким сном, просыпаясь лишь чтобы взять подачку в виде краткой погони за не имеющим шансов рабом. И ей это нравилось!
Но пока Владыка был жив, она была буквально прикована к роли Героя Тьмы, повергающего вражеские орды. Повелителю не нужны были бесполезные Лорды, и ставшие таковыми должны были уйти, освободив дорогу его ставленникам. Не важно, просто из властвующих кругов, как старик Сомниярэ, или сразу в загробный мир.
Терять власть Нарцисса не хотела. Жизнь тоже. Но стоило угрозе пропасть с горизонта, как она с готовностью погрузилась в праздность и ничегонеделание.
Чертовски похоже на его ученика, не правда ли? Он должен был разглядеть это в нем раньше.
— И что в итоге? — сам себя спросил Артемий.
Империя разрушена, вокруг руины, а вампиры могли бы все это починить, но не хотят. Они томятся от скуки и безделья, но слишком ленивы и эгоистичны, чтобы начать чинить поломанное. Возможно, они ждут, что придет новый Повелитель Тьмы и сделает все за них, или оно само как-то исправится.
А пока все прозябают в глупостях, и даже он сам…
— А что хочу я?
Этот вопрос был самым сложным.
Раньше Гаурун думал, что его цель найти себе приемника и воспитать нового достойного рыцаря. Может, даже, дать ему останки крови дракона и с гордостью смотреть на деяния ученика.
Но никто из его подопечных так ничего и не добился. Одни помирали, другие разочаровывали, и он сам их убивал, как Бенедикта, третьи просто недотягивали до хоть какого-то приемлемого уровня.
Лишившись последнего ученика, Артемий стал думать.
— А нужен ли мне вообще кто-то? — спросил он сам себя. — За триста лет так ничего и не получилось. Может, это я что-то делаю не так? Или может окружение тлетворно влияет на моих подопечных? А может мне просто не везет с кандидатами?
Столько вопросов, а вот как разобраться непонятно. Возможно виной тому все сразу.
Найти в этом городе достойного молодого парня или девушку весьма нелегко. Силы воли и стремления у них не хватает, да и сами потом без цели начнут глупить.
Бенедикт был ведь действительно хорошим кандидатом.
Одно то, что получив мотивацию, он быстро сумел развиться до четвертого ранга, уже о многом говорит. Как минимум, когда нужно, он умеет быть старательным. Однако в настоящем бою он показал свою полную непригодность и неумение сражаться.
Воина от обычного человека отличает то, что даже в самой тяжелой и безвыходной ситуации он не сдается и ищет выход, а если такого нет, то с честью примет свою судьбу.
Бенедикт мог выжить в том бою и даже мог бы победить, если бы не играл со своим противником, если бы не расслаблялся и подготовился получше. Ему стоило остановиться, освоить свои способности, набраться опыта, но вместо этого он не удержался и побежал мстить. Гаурун ведь даже не гнал его тогда и дал шанс подготовиться…
И такой итог…
— И никто мне не подходит. Никого подходящего нет… Почти…
В голову сразу же пришел один мальчишка с кем он познакомился полтора столетия назад. У него были и амбиции, и сила воли, и способности… Вот только завели они его так…
До сих пор тошнит от одного воспоминания. Даже у темных тварей должны быть границы, переступая которые ты становишься ничем иным, как бездумным чудовищем. Они были у Повелителя Берита, у самого Гауруна, даже у Королевы… Но не у него. Напротив, казалось, этому парню приносило удовольствие находить новую грань мерзости и старательно вытаскивать её на свет.