— Вся наша партийная и политическая пропаганда должна быть пронизана решениями Восемнадцатого съезда партии. Международное положение таково, что заставляет нас, боевые друзья, быть начеку, — Иван Данилович гулко опустил ладонь на трибуну. — Особое внимание, товарищи, надо обратить на воспитание у воинов высокого чувства патриотизма, ответственности за выполнение своего воинского долга перед народом, Родиной, партией…
Не раз бывал я в полку Черняховского. Видел, что он не просто отдает дань партийно-политической работе, а с удовольствием активно участвует в ней. Я знал, что комсомольскую закалку он получил еще в юношеские годы: в пятнадцать лет — активный комсомолец, в шестнадцать — секретарь комсомольской организации. На восемнадцатом году по путевке комсомола идет учиться в Одесскую пехотную школу, а через год его переводят в Киевскую артиллерийскую школу. Там комсомолец Иван Черняховский в 1928 году вступает в Коммунистическую партию. Окончив артиллерийскую школу, Иван Данилович получает назначение в артиллерийский полк в Белую Церковь командиром учебного взвода. Да, у него неплохая военная биография: до 1931 года артиллерист, в 1936 году с отличием оканчивает командный факультет Академии механизации и моторизации. С 1938 года командует танковым полком. Полк на хорошем счету в округе. «Если дать Черняховскому возможность попрактиковаться в должности заместителя командира танковой дивизии, — рассуждал тогда я, — то из него получится прекрасный и перспективный командир дивизии».
Прощаясь со мной, Черняховский убедительно просил никого из полка не брать. Видел, как он расстроился, когда я ему сказал, что этого обещать не могу. А три месяца спустя — это уже было в Минске, в отделе кадров округа, — я сильно огорчил его, сообщив распоряжение об откомандировании на должности командиров танковых полков двух самых лучших командиров батальонов.
— Это, товарищ полковник, моя опора в боевой подготовке полка, — со вздохом произнес Черняховский.
Между прочим, я решил исподволь выяснить, как он отнесется к назначению его на должность замком-дива. Начал с того, что рассказал ему о формировании новых танковых и механизированных частей и соединений и о том, как трудно с подбором командных кадров. Он был человек умный и, конечно, понял, к чему этот разговор. Попутно спросил его:
— Как семья? Анастасия Григорьевна?
— Семья здорова. Дочь перешла в четвертый класс, а сын еще под стол пешком ходит, Анастасия Григорьевна, известное дело, с ребятами. У хозяйки всегда забот полон рот. — Он улыбнулся и поинтересовался: — Куда же предстоит назначение?
— Сейчас, Иван Данилович, ничего сказать не могу, — ответил я. — А как вы смотрите, если вас назначат заместителем командира танковой дивизии?
Иван Данилович ответил не сразу. Помрачневшее лицо выдало его. Я понимал, как тяжело ему будет расставаться с полком. Но сказать, что Военный совет, назначая его замкомдивом, одновременно представляет наркому кандидатом на должность командира танковой дивизии, не мог.
На том мы и расстались. А через месяц я вручил ему предписание направиться в Литву на должность заместителя командира 2-й танковой дивизии.
Прощаясь, Иван Данилович не без сожаления промолвил:
— Полк жаль. Если бы вы знали, сколько в него вложено сил и труда! А люди там, товарищ Алексеев, золото…
И вот командующий фронтом прибыл.
Около полудня пропищал зуммер телефона. Послышался незнакомый голос:
— Генерал Алексеев? Вас приглашает командующий.
Слово «приглашает» в нашей фронтовой обстановке звучало необычно.
КП фронта находился недалеко от деревни Не-тяжи, в лесу, и минут через пятнадцать я уже был там. Домик командующего, построенный поздней осенью саперами, тонул в чаще еще не одевшегося после зимы леса. Я вошел в приемную, залитую ярким светом весеннего солнца. Меня встретил подполковник А. И. Комаров — порученец командующего. Он попросил немного подождать. Наконец от командующего вышел с тоненькой папкой в руках один из ветеранов Западного фронта, «минчанин» майор А. П. Куропаткин, и подполковник Комаров пригласил меня в комнату командующего.
Не успел я перешагнуть порог, как из-за стола поднялся и пошел навстречу статный, с густой шевелюрой генерал-полковник Черняховский.
— Здравствуйте, товарищ Алексеев, — пожал он мне руку. — Давненько мы с вами не встречались.
— Четыре года, товарищ командующий, — ответил я.