— Ну и как? — гнула свое Вера. — Ты этого хочешь от мужа?
— Пожалуй, нет, — упавшим голосом сказала я и поехала в аэропорт.
Я не уверена, стоит ли все это вам подробно расписывать. Психоанализ как-то странно подействовал на мое умение вести беседу, и, говоря о нем, я себе напоминаю старлетку из передачи «Сегодня вечером»[32]: краем уха услышав про восточную философию, феминизм, групповую психотерапию или любую другую теорию, такая девица уверена, что с ее помощью за восемь минут можно разъяснить все на свете. Припомните какой-нибудь сон, любой, — я разложу его по полочкам и сумею вас окрылить. В свое время у нас с Марком из-за этого начались раздоры. Когда мы только познакомились, ему снился один и тот же страшный сон: за ним гонится Генри Киссинджер[33] с ножом в руке, а я сказала, что на самом деле это за ним гонится его отец; он возразил, что это никакой не отец, а Генри Киссинджер; и пошло-поехало. Так мы препирались месяц за месяцем, пока он не начал ходить на консультации миниатюрной докторицы из Центральной Америки, и та сказала, что на самом деле Генри Киссинджер — это младшая сестра Марка. Пожалуй, если больше не за что, то хотя бы за это я могу помянуть добрым словом ту Святую Деву с Кастаньетами: по крайней мере, визиты к ней положили конец нашему с Марком конфликту на почве психоанализа. Марк быстро переменил свои взгляды. «Что на самом деле тебя гложет?» — стал спрашивать он. Или: «О чем это тебе напоминает?» Или: «По-моему, тон был неприязненный». Или: «Я ведь не твоя мать». Перемена произошла еще до того, как мы официально поженились, и она была мне очень по душе.
Итак, мы поженились, я забеременела, отказалась от нью-йоркской квартиры и переехала в Вашингтон. Вот уж истинно — на свою голову. Я, завсегдатай театра «Талия», знаток новейших сортов козьего сыра, дока по части лучших путей на Лонг-Айленд, из последних сил старалась не ударить в грязь лицом в городе, где даже приличный бейгл днем с огнем не сыщешь. Не думайте, будто я ною исключительно потому, что я еврейка, но у Вашингтона есть одна особенность: там евреи особенно остро ощущают свое еврейство. И дело не только в том, что там много гоев, а в том, что они подчеркивают, что они гои. Слушайте, там даже евреи держатся по-гойски. Я не жаловалась. Я могу работать где угодно, заявляла я храбро. У меня был новый муж, потом родился новый ребенок, потом я уже ждала следующего, а тем временем у меня появилось много друзей и плита с шестью горелками. Моя книга «Борщ с говядиной дяди Симура» вошла в список бестселлеров, и две недели спустя я увидела свою фамилию в кроссворде, напечатанном в «Санди таймс»: «26 по горизонтали — племянница дяди Симура».
Иногда я летала в Нью-Йорк — то за тем, то за этим — и непременно заходила к Вере. К тому времени курс психотерапии я закончила, но изредка с удовольствием к ней забегала — для подзарядки. У меня все в порядке, правда-правда, говорила я, — много работаю, у нас с Марком все хорошо, малыш чудесный; потом, после сеанса, шла в «Балдуччи»[34], а там тебе и руккола, и красный цикорий, и свежий базилик, и щавель, и сахарный горошек, и шесть видов брюссельской капусты, и я не могла отделаться от мысли: в Нью-Йорке даже овощи и те лучше.
Дело, конечно, не в овощах. Я смотрю из окна на огни, на силуэт города, на прохожих, спешащих в поисках увлекательных занятий, любви и лучшего в мире печенья с шоколадной крошкой, и у меня радостно бьется сердце. Когда я выглядывала из окна отцовской квартиры, оно тоже билось радостно, пусть не совсем в ритме польки, но все же — я была там, где хотела быть. Если уж Марка я потеряю, то хотя бы вернуться сюда и варить опять щавелевый суп точно смогу.
Возьмите 4 чашки мытого щавеля и аккуратно отрежьте черешки. (Иначе в супе будут плавать волокна, а их можно принять не за волокна щавеля, а за волосы поварихи.) Распустите 4 столовые ложки сливочного масла на сковороде и обжаривайте щавель, пока он не привянет. Добавьте примерно 2 ½ литра куриного бульона и 4 очищенные и мелко порезанные картофелины. Варите 45 минут, пока картофель не станет мягким. Пропустите все через блендер, посолите, поперчите и добавьте несколько стружек острого красного перца. Остудите, подсолите, добавьте сок 1 лимона и 1 чашку густой сметаны. Подавайте с ломтиками лимона.
На следующее утро в дверь позвонили. Я всю ночь не спала, ждала: вот появится Марк и скажет, что это ужасная ошибка, — любит он только меня, он просто спятил, не иначе, и сам не понимает, что на него нашло, он никогда больше не увидится с Телмой, — лишь бы я тут же вернулась в Вашингтон… Я распахнула дверь, собираясь произнести заготовленную речь: мол, хоть я вовсе не желаю его видеть, я все же подумаю и, быть может, на определенных условиях и вернусь… Но кого же я увидела? Передо мной стоял Джонатан Райс, помощник госсекретаря США и, как я, жертва супружеской измены. Я залилась слезами, и мы упали друг другу в объятия.
33
Генри Алфред Киссинджер (р. 1923) — американский государственный деятель, дипломат и эксперт в области международных отношений.