На Новый год родители всегда приглашали кучу гостей: к нам съезжались их друзья, делали ставки — какая команда выиграет «Розовую чашу»[23], обсуждали, кто из игроков еврей, а кто нет; мама подавала превосходную копченую лососину с луком и яйцами, которую готовила весь первый тайм. У меня просто не хватит времени описать этот рецепт, потому что сначала придется объяснять, как медленно и кропотливо она все проделывала: жарила лук на малюсеньком огне, чтобы ни кусочек не подгорел, постоянно добавляла в сковороду масло, потом готовила яйца — да так тягомотно, что отец каждый раз опасался, что до конца матча они не сварятся и гости разъедутся по домам несолоно хлебавши. Нам бы давным-давно понять, что мама не в своем уме, — хотя бы по той маниакальной страсти, с которой она возилась с лососиной, луком и яйцами, но до нас все никак не доходило. Большой популярностью пользовался и другой мамин кулинарный шедевр: запеченный окорок с гарниром — рагу из лимской фасоли с грушами. Пару лет назад я приехала в Лос-Анджелес рекламировать свою книгу «Борщ с говядиной по рецепту дяди Симура», и на фуршете одна женщина меня спросила: «Ваша мама не Бебе Самстат?» «Да, она самая», — подтвердила я, и она сказала: «А у меня хранится рецепт ее фирменного рагу из лимской фасоли с грушами». Думаю, маму позабавило бы это признание: стало быть, есть в Голливуде человек, который ее помнит, пусть даже благодаря рагу из лимской фасоли с грушами; а возможно, и не позабавило бы.
Так или иначе, вот этот рецепт:
Возьмите 6 чашек размороженной лимской фасоли, 6 очищенных и порезанных на дольки груш, ½ чашки черной патоки, ½ чашки куриного бульона, ½ чашки мелко нарезанного репчатого лука, сложите все в кастрюлю с толстым дном, накройте крышкой, поставьте в нагретую до примерно 100 градусов Цельсия духовку и запекайте 12 часов.
Вот такими блюдами она любила угощать: с виду — давно знакомые бобы, и вдруг — на тебе — бобы-то с грушами! Еще она варила замечательный буйабес с листовой свеклой. Спустя некоторое время мама стала относиться к еде слишком истово, принялась готовить китайские голубцы и прочее в том же духе, но однажды вечером у нее вышла осечка с омаром по-кантонски, и она распрощалась с кухней. Это было началом конца.
Следом наступила пора синих скидочных купонов. Разумеется, в этом увлечении она была далеко не одинока. Шел 1963 год, и множество американок собирали в супермаркетах купоны — синие, зеленые, в клеточку, все подряд; однако дамы в пиджаках с подкладными плечами не должны бы попадаться на эту удочку. А моя мать, годами обходившая супермаркеты стороной, взяла за правило хотя бы раз в день наведываться в местный сетевой универсам «Трифтимарт». (К тому времени спрос на актеров со шрамами упал, с работой стало туго, заняться ей было нечем.) Она садилась в свой «студебеккер» 1947 года выпуска и день напролет объезжала супермаркеты. На время в ней вспыхнула страсть к торговым новинкам. Месяц она увлекалась сушеным рубленым луком. Потом — пирожками с малиной фирмы «Пепперидж Фарм». Следом — замороженным рубленым шнитт-луком. Домой мама возвращалась с полными сумками, бросала их на кухне — пусть экономка разбирает, а сама, не мешкая, поднималась в спальню, к карточному столику, на котором стояло хитроумное изобретение: баночка с губкой — в помощь тем, кому приходится клеить много марок.
Я тогда жила в Нью-Йорке и узнавала обо всем от сестры Элинор; ей требовалась вся ее праведность, поскольку мамино безумие нарастало. Я тоже заподозрила неладное, когда мама неожиданно нагрянула ко мне в Манхэттен и одарила блендером с десятком скоростных режимов, который она приобрела за двадцать шесть наборов синих купонов. Мама взяла блендер с собой в самолет и всю дорогу до Нью-Йорка держала его на коленях. На следующий день в мою квартиру влезли грабители и унесли блендер вместе с гарантией. А также прихватили мою пишущую машинку, телевизор и золотой браслет. Мама поглядела на разоренную квартиру и, вместо того чтобы выйти и за шестнадцать долларов купить новый блендер, отправилась в ближайший супермаркет, где набрала продуктов на шестьсот долларов — исключительно ради пачки клетчатых купонов. Вернувшись ко мне, она принялась их клеить в специальные купонные книжечки. За этим занятием ее и застали приехавшие наконец полицейские: она сидела за столом и, хрипло посмеиваясь, лизала очередной купон. Стражи порядка — их было двое — принялись рассказывать нам уморительные, как им казалось, истории про ньюйоркцев, из чьих квартир грабители уносили из-под рождественских елок все подарки. Мы дружно выпили по стаканчику, потом еще, и четыре часа спустя мама уже распевала «Когда полночный поезд отправится в Алабаму»[24], сидя на коленях одного из полицейских, а тот легонько пощипывал ей плечико. Потом она вскочила и начала бить чечетку под песенку «Положись на Ритц»[25], но посреди номера отключилась. Отключка вышла та еще: мама подпрыгнула, отвела ноги в сторону и щелкнула каблуками, но тут глаза у нее закрылись, и она боком соскользнула на пол. Я уложила ее в постель.
23
Матч «Розовой чаши» — ежегодный матч по американскому футболу двух лучших студенческих команд США; проводится на Новый год в г. Пасадена (штат Калифорния), на стадионе «Розовая чаша».
25
Популярная песня из одноименного американского фильма (1930), считается неофициальным гимном Голливуда.