В этот момент марковского разглагольствования, в котором звучало все больше его собственных мыслей и чувств, легко было бы сменить тему и рассказать приятелям о полученной им на днях депеше с вызовом на дуэль. Возможно, именно это он и собирался сделать, а возможно, и нет, учитывая его недавний опыт общения с полицией, однако доктор Швендтнер, внимательно наблюдавший за взрывом красноречия Маркова, опустив глаза, прервал его:
— Куда мы движемся? Хороший вопрос. Может быть, туда, где мы уже находимся, дорогой Оскар, дорогой коллега? То, что вы говорите, не совсем неверно, но и не совсем верно. Многие люди блюдут честь, даже если они этим не кичатся. Давайте не будем называть это честью, назовем это честностью, неким балансом между внутренними принципами и внешними требованиями. Без него схема не работает. Существует понятие профессиональной чести, свой этический кодекс есть и у врачей, и у кровельщиков, и у педагогов, и у военных, и даже у политиков, а иначе им не приходилось бы время от времени уходить в отставку. Или возьмем алкоголика, который тайком от всех выбрасывает пустые бутылки, — ему стыдно, и он понимает, что от его чести остались одни ошметки. Любой журналист — поправьте меня, Сильвия, если я ошибаюсь, — любой журналист, обращаясь к знаменитости, говорит: «Для меня большая честь познакомиться с вами…»
— Избитая фраза и не более того! — фыркнул Марков.
— Я уже молчу о почетных должностях, которые, насколько мне известно, не вызывают подозрений в токсичности. Если вы, дорогой Оскар, в понедельник получите крест «За заслуги», скажем, за выдающиеся достижения в сомнологических исследованиях, это можно будет считать за честь, вам не кажется?
Ленцен пришел в восторг:
— Точно, за сомнологические исследования! Непременно приходите на церемонию в пижаме, она ведь тоже вечерний наряд, и захватите с собой детскую кроватку.
— Это никого не интересует, — возразил Марков. — Это никому не нужно. Кресты «За заслуги» — замшелый анахронизм и полнейшая ерунда! Что же до чести кровельщиков, тут тоже говорить не о чем. Есть здание, и на нем нужно соорудить крышу. В большинстве случаев крышу кроют черепицей, а не честью. Объявляют тендер, заказ получает фирма, предложившая самую низкую цену, кровельщики забираются на верхотуру, укладывают черепицу, надзорная служба проверяет качество работ, и все. Если крыша протечет, в силу вступит гарантия, будет выплачен договорной штраф, страховка, да что угодно. Никто уже давно не взывает ни к чести кровельщика, ни к какой-либо чести вообще, честное слово.
— Господа, — вмешалась Сильвия, — насчет честного слова я была бы поосторожнее. Всем политикам, которые в последнее время давали честное слово, пришлось уйти в отставку. По-моему, это признак загнивания самого понятия «честное слово».
— Не могу согласиться, — заметил доктор Швендтнер, понизив голос. — Лгать, давая честное слово, — вот это действительно признак загнивания. В то же время звание почетного доктора, Honoris Causa, орден The Honorable в Англии, First Class Honors в Ирландии, орден Почетного легиона во Франции — по-прежнему не пустые слова.
— Ерунда! — Марков хлопнул рукой по столу. — Капитан Скеттино первым высадился на берег так, словно совершал нечто само собой разумеющееся. Это реальность. Quod erat demonstandum.
— Действительно, мир в ужасе от его поступка, и все же… Да, возможно, честь нынче большая редкость, да, возможно, она находится на грани вымирания, но едва ли кто-то этому рад. Офицерская честь, аристократическая честь и им подобные понятия канули в прошлое. Вероятно, в спортивной среде принципы чести тоже не действуют, потому что жульничают все. Но как только речь заходит о близком нам человеке, мы немедленно вспоминаем о чести. Мы ведь не станем обманывать своего отца или деда? Соседа, которого знаем много лет, мать своих детей или близкого друга? А если мы все же на это пойдем, то грош нам цена, вот что я вам скажу.
— Давно не слыхал такой редкостной бредятины, — язвительно отозвался Марков.
Доктор Швендтнер, властно взмахнув руками, продолжил:
— Потому что честь — это не то, за что нам платят. Не то, что мы обязаны выполнять. Не то, для чего существуют законы. В конечном счете…
— Аминь, — вскричал Марков. — Аминь!
— В конечном счете, — упрямо повторил доктор Швендтнер, — только честь и отличает цивилизованного человека от дикаря.
Марков пронзительно расхохотался:
— Что за чушь! Отец, сосед, жена? Коллега, вам ли не знать, что именно в этих отношениях и цветут пышным цветом самые головокружительные интриги?! Я вам скажу, что теперь честь. Честь — это когда супруги разводятся и не перестают ссориться, пока от их отношений не останется камня на камне. Честь — это когда начальник благодарит сотрудника за сто часов сверхурочной работы и дарит ему ручку с логотипом фирмы. Честь — это когда здесь, в городе, турецкий семейный клан убивает одну из своих, потому что она не носит хиджаб и встречается с роллером. Честь — это когда проститутка, к которой ты захаживаешь, без презерватива…