Они завернули за угол и попали в толпу, которая пришла поглазеть на чудо из центра мегаполиса. По площади расхаживали легионеры, но не те, что ловят фейри. Эта группа была элитой Легиона — в белоснежной броне с золотым мерцанием.
Севен взял брата за руку и протиснулся между людьми. От увиденного все внутри наполнилось неподдельным восхищением. Перед ними возвышалось двухэтажное здание, которое изменилось до неузнаваемости. Неделями Севен проходил мимо и отмечал лишь этапы стройки. Теперь оно заметно выделялось на фоне остальных. Необычная форма из стекла и темного железа, окутанная голографическими лентами, словно это была огромная подарочная коробка.
У самого входа стоял высокий светловолосый мужчина средних лет в дорогом темном костюме. Его поза была непринужденная, а полный уверенности взгляд бегал по толпе. За его спиной стояли два легионера. Севен сразу догадался — то был тот самый новый владелец здания.
Севен и Боунс успели вовремя. Мужчина символически перерезал ленту — ее проекция сменилась на другую. В толпе послышались восхищенные возгласы. Здание замерцало мириадами разноцветных огней, а из вывески полетели искры салюта.
— Открытие клуба станет маленьким шагом на пути к преобразованию нашего района, — сказал мужчина. Над ухом Севена послышалось чье-то недовольное мычание. — Теперь его жители защищены от существовавших проблем Речного рынка.
— Лжец! — выкрикнул кто-то. Несмотря на высокий рост к своим пятнадцати годам, Севен не мог разглядеть недовольного. — Мы знаем, что центр хочет переселить нас к Стене.
Севен нахмурился. Значит так думал не только его отец. Толпа подхватила слова незнакомца, повсюду слышались крики, которые сливались в один недовольный шум.
Севену становилось неприятно. Его дыхание непроизвольно участилось. Он в ужасе посмотрел на Боунса. В глазах брата страх смешался с непониманием. Его слишком огромный мир резко стал слишком маленьким.
Толпа продолжала кричать, а легионеры начали оттеснять людей. Кто-то наступил Севену на ногу и от боли он вскрикнул. Его крик тут же растворился в общем.
Он протянул руку, но брата рядом не оказалось. Сердце его хаотично и больно стучало о ребра, а шум в ушах стал глухим и вскоре превратился в неприятный звон.
Секунды хаоса растягивались, неприятно обволакивая Севена. Он вот-вот готов был потерять сознание, но знакомый детский голос тут же вернул его в реальность. Боунс вскрикнул, когда один из легионеров вытолкнул его из толпы на пыльную дорогу.
Севен подхватил его, и они тут же помчались прочь. Через пару кварталов, когда шум толпы стих, братья остановились.
То, что они испытали, полностью опустошило их — Севен прислонился к стене и медленно скатился вниз. Боунс сел рядом и на удивление старшего ободряюще сжал его ладонь.
Привычный спокойный Речной рынок казался чужим. Севен не хотел думать о произошедшем, но мысли продолжали возвращать его на площадь. Он никогда не видел настолько недовольных местных жителей.
Успокоение приносил открывшийся перед ним вид. Центр мегаполиса горел в огнях ярче с наступлением глубокой ночи. И его теплила мысль, что, возможно, он скоро осмелиться оставить Речной рынок и окунуться в свою мечту.
Он не мог оставить Боунса здесь, но и брать собой в центр казалось невозможным. Там все по-другому. Но это не значило, что легче для них. Особенно для брата, чей мир был слишком большим, слишком ярким.
— Возвращайся домой.
— А что сказать родителям? — голос Боунса был через чур тихим, но ровным.
Боунс всегда слушал старшего, доверял ему свои действия и поступки. Он послушается, когда брат скажет остаться ему здесь, на Речном рынке. А Севен уйдет, и возможно, на его месте появится кто-то другой. Внутри вдруг все сжалось. Боунс не понимал, кому нельзя доверять.
— Ничего. Они, вероятно, уже спят, — уперевшись рукой о стену, Севен встал. Брат последовал его примеру и посмотрел на него выжидающе. — Я должен был забрать муку для выпечки, — убедил его Севен.
Мальчишка поспешил вниз по улочке. Севен проводил его взглядом, пока тот не скрылся за поворотом, а затем зашагал обратно к площади.