— Ренейла! Что они сделали с тобой? Забудь про жажду крови! Забудь хотя бы на время! Превратись обратно в человека! Твои оковы станут велики и упадут! Мы вместе уйдём отсюда! Я уже забыл то, что ты сделала тогда! Обещаю, мы вместе уйдём отсюда! Ещё не поздно!
Ренейла наклонилась к нему, широко раскрыв пасть. В горле что-то маслянисто поблёскивало. Так и есть. Шипастая распорка. И такие, наверно, по всему телу, в пищеводе, в желудке, в кишках. Если Ренейла вздумает превратиться, то они разорвут тело девушки.
Следующий удар накрыл его сверху. И наступила чернота.
Он не сразу понял что очнулся, потому что очнулся в такой же темноте, какая была там, куда отправил его удар твари. Он стоял, чуть прислонённый к наклонной стене, стоял не шевелясь, — чувствовал, что впереди опасность. Когда же он подвинулся вперёд на миллиметр, что-то огромное метнулось к нему и пропороло воздух в миллиметре от его лица. Ренейла. Он услышал звон цепей. Они приковали её здесь, в подземном каземате, приковали так, чтобы она охраняла его, не давая ему даже сделать шаг. Он вглядывался в темноту, силясь увидеть там что-то, а затем мягко позвал её:
— Ренейла! Подойди ко мне!
Горячее дыхание обожгло ему лицо.
— Я знаю, как тебе хочется есть… — рык, подтверждающий это, — но попытайся перебороть голод и жажду, и выслушай меня…
Мягкий голос тихонько вкрадывался в её сознание.
— Я знаю, как болит всё внутри у тебя, из-за этих шипов… Я знаю, как тебе помочь… Но для этого мне надо выбраться отсюда.
Молчание в темноте.
— Ренейла, дай мне два своих когтя…
Он протянул руку в темноту и пустоту.
Раздался приглушённый всхлип и треск рвущейся плоти.
На ладонь его легли два огромных клинка, мокрых от крови. От её крови. Уруг-Карр взял клинки, — рукояти, места, которыми когти крепились к её пальцам, удобно легли в руку, — повернулся к наклонной стене и с размаху втыкая лезвия, — входят как в масло! — стал взбираться по ней. Почему-то он даже не сомневался в том, что выход из каземата должен быть наверху. Иначе, зачем стену сделали наклонной?