Вот такие дела, у нас, в Открывшемся Океане.
— А что происходит вокруг Обители? И под ней?..
— Что ты замышляешь? — хитро спросила Лейра. — Уж не штурм ли Ал-Шог-Гора?
— Мечты… Мечты… — скромно потупился Уруг-Карр.
— Крепость Ордена Ках-Норр стоит на одном из тех столбов, что держали базальтовый потолок, и всю степь. Столбов таких около пятнадцати, и не все они рухнули. Некоторые торчат из океана, и Обитель уже начала отстраивать на этих каменных островах свои морские базы. С верховьев реки Игх-Сундар жречество Ках-Норра пригнало целый флот кораблей. У одних днища и кили давно покрылись водорослями, налётом, — эти старые, куплены за бесценок в прибрежных княжествах и в империи Лиу-Саггата, а другие — совсем новенькие, смолой ещё пахнут, соком древесным.
Уруг-Карр подумал, как под водой можно ощущать запахи.
— Лейра, а где жрецы ставят свои корабли в Ал-Шог-Горе? Я помню, стены цитадели вросли в самый край острова, места для причалов на нём уже не осталось.
— Они построили деревянные понтоны перед воротами Обители.
— Дерево хорошо горит… — задумался на секунду Уруг-Карр. — А ты не знаешь, что с шахтой в центре крепости, с той, которую пробил кракен?
— Знаю. Наши разведчики рассказывали, что ныряльщики стали обкладывать стены камнем. Ради развлечения, тритоны утопили нескольких ныряльщиков, на утро низ шахты был перетянут стальными сетями и решётками.
Вода вокруг раковины забурлила, на поверхность поднялись три монстра со всадниками-тритонами.
— Молодец, дочка! — похвалил седовласый тритон русалку. — Ловко заговорила ему зубы! Сразу видно, бабушкина школа!
Лейра довольно усмехнулась.
— Времени у меня нет, — дела, мир подводный надо завоёвывать, — так что скажу сразу: отдай плётку по-хорошему. Тебе, — так уж и быть, — оставим вот этот участок подлунного мира. — Тритон развернул карту и намочив кончик пальца в чернильнице, — и как у них в воде чернила не расплываются? — легонько коснулся бумаги — берега Открывшегося Океана.
— Остальное возьмём себе мы, после того, конечно, как разберёмся с подводными делами.
Уруг-Карр усмехнулся: ещё одни не разумеют, что источник силы не в плётке. Даже не в его, Уруг-Карра, руке. Не в теле. В сердце. В душе.
Но с любимым оружием он не собирался расставаться. И, полный презрения к русалке-предательнице и к её родичам, не соизволил сказать «Нет!»
Лишь незаметно шевельнул пальцами, — так, случайное движение. Остроглазый наблюдатель на стене махнул рукой, и длинный причал начал подниматься, унося воина вверх, всё дальше от тритонов. Оставив их шипеть в бессильной злобе. Прыгать они не могли, — хвост пристёгнут к боку «лошадки», — да и не свойственно это русалочьей расе. Ворот скрипел, толкаемый четвёркой воинов, натягивались канаты. Уруг-Карр, держась рукой за перила, медленно пошёл в сторону берега.
Камешек… Попавший под ногу… Или ресница… Что не вовремя кольнула глаз… Разницы нет. Важен лишь результат. Один из воинов застыл, отпустил ворот и упал. Остальные противились противодвижению ворота; двое, поняв что втроём его не удержать, отскочили, последнего сбило рукоятью. Канаты резко дали слабину, и причал грохнулся на воду, разбросав тучи брызг. Уруг-Карра бросило на дощатый настил; поднявшись, он почувствовал ногами, как на причал взобрался монстр с седоком. Ещё один. Обезумевшие от злости тритоны преследовали его и посуху. Уруг-Карр бросился бежать к берегу и у самой стены оглянулся, чтобы посмотреть, какую пакость затевает седовласый. И…
…Розовое месиво из осколков пробитой раковины моллюска, — в глубине дыры подрагивало его нежное тело, — чешуи, чего-то ещё — язык не поворачивается назвать мясом то, что недавно было живой русалкой.
Копна серебристых длинных волос вымокла в крови, и ветер больше никогда не будет развевать их, как раньше.
Седовласый сидел, безвольно опустив руки. Двое воинов-тритонов заставили своих «коней» спрыгнуть в воду, — Уруг-Карр был уже на стене.
Втроём тритоны окружили раковину и начали медленно уходить под воду. Раненного моллюска они вылечат, но вот Лейра…
Багровое от закатывающегося солнца небо пробил крик. Пронёсся над всем открывшимся океаном, от северных берегов, спугнув сон с нерадивых часовых на пристани Лороха, до столпа Обители, заставив вздрогнуть стражников на стенах Ал-Шог-Гора, разбился о скалы далёкого южного берега, которого ещё не достиг ни один мореплаватель.
— Клянусь, я убью тебя, Уруг-Карр, и сотру с лица поднебесного мира весь твой род! Это говорю я, Ардан-Каг Среброволосый!