Жрецы отступали, но их действия были, скорее, похожи на стягивание сил перед решительным ударом. И Варкраг был единодушен в этом с Уруг-Карром.
Военного совета, на котором должно было решить, что делать дальше, никто так и не собрал. Планы и так были очевидны для всех: раздавить гадину. Сделать это в её гнезде. Но для этого нужно переплыть через океан к столпу, на котором стоит цитадель Ал-Шог-Гор, и уберечь в плавании днища кораблей от клешней кракенов, управляемых мстительными тритонами.
Эскадру, первую в безводной раньше Тиугоне, заложили на следующий же день после воцарения Уруг-Карра. Правда сказать, заложили — это слишком громко. Мужики пилили лес, ожидая приезда мастеров, выписанных из приморской земли Ке-Генола. Корабли строили не простые, а с учётом того, что осаду и штурмы Обители придётся вести не с суши, а с палубы. Борта, окованные железом, кверху загибались внутрь, — так сложнее будет осыпать палубы со стен стрелами. Под бушпритом торчал, выдаваясь далеко вперёд, тяжёлый таран. На носу каждого судна стояла высокая осадная башенка. Варкраг, когда прискакал на инспекцию, лишь посмотрел на несуразно огромные и неуклюжие махины кораблей, черневших на береговых стапелях, покачал головой, надеясь, что первый же слабенький ветерок не перевернёт осадное судно. Корабли вышли очень тяжёлыми, — укрепляли металлическими листами не только борта, но и днища, памятуя о возможной атаке морских тварюг. И пришёл день, когда тысячи людей, надрывно хакая, стянули-столкнули первую громаду в воду. Судно погрузилось по волнистую красную линию, нанесённую на бок непослушной рукой перебравшего бражки подмастерья. Воевода опасливо посмотрел на недвижное судно, — такое тяжёлое, что волны не покачивали его, а погода на море в день тот была не лучшая, — и велел погрузиться на палубу всей своей дружине. Двести всадников процокали по широким деревянным мосткам на палубу; корабль осел в воду всего на пятую часть пяди. Варкраг качнул головой, — но уже не так, как раньше, а удовлетворённо. Приказал всем вернуться на сушу.
— Ты сможешь обрушить стены и башни твердыни Ордена? — напомнил о себе Варкраг с палубы.
Флагман рассекал воды Открывшегося океана, намечая путь эскадре. Четвёртый день. И пока без происшествий. Амфибии не напоминают о себе, но наверняка следят за ними из-под воды. Жреческих кораблей до сих пор не повстречалось. Белые пятнышки, пару раз появлявшиеся на горизонте, на поверку оказывались облаками, и воины разочарованно опускали оружие.
Уруг-Карр стоял в любимой с недавних пор позе: опёршись ногой на бушприт, а плётку положа на колено. Хвосты плети обмотаны вокруг запястья.
— Обрушить стены, потом смести одним взмахом тысячу аколитов… Не много ли всего? Что тогда останется вам, моим воинам? Я не мифический Энуреон. Хотя, даже он не позволял себе рушить стены мановением руки… — кое-как отшутился Уруг-Карр.
— Ясно… Кто такой Энуреон?
— Ты ничего не слышал о славном витязе Энуреоне? Вот уж о ком память за века не должна была стереться… Сейчас расскажу. Я вспомнил все предания о нём, — мне пели их в вечер перед той ночью, ночью пленения, — правда никак не могу припомнить сказителя…
Уруг-Карр провёл тыльной стороной ладони по глазам, будто пытаясь очистить их от невидимой пелены. Опустил руку — взор затуманился.
— Сейчас не время для старинных баек! — резко встрял в разговор чародей, доселе мирно дремавший в своём кресле на баке. Говорил непривычно громким голосом, почти выкрикивая отдельные слова неприятно и визгливо.
Уруг-Карр с трудом оторвался от дум, отягощавших его, нехотя ответил:
— Верно, не время для баллад… Тем более, повторить стихотворный слог мне не под силу, а проза не произведёт должного впечатления. Хотя, если подумать, я может и смог бы заново подобрать рифмы…