Сегодня вечером я зашёл в каюту Императора — стража сказала, что его Величество отошёл ко сну, но я сослался на необходимость срочного лечения и помахав склянкой с лекарством перед носами олухов прорвался в комнату. Уруг-Карр спал, и я не стал его будить. Бутылочку оставил на столе, — вдруг кто-то из телохранителей обмолвится о том, что я заходил, тогда сложных объяснений не избежать, — в сосуде самый обычный, укрепляющий тело отвар. На этом же столе я и заметил небольшой обрывок пергамента, исписанный рукой Уруг-Карра, бегло пробежал глазами.
Та-а-к…
Я взял листок, подбросил в воздух и дунул, одновременно щёлкнув пальцами. Кусочек кожи осел на пушистый урцолзский ковёр тонкой пылью. Я растёр её подошвой, ярко-красный ворс посерел. Нда-а-а… Перестарался… Нич-ч-чо… Отчистят… А зато, если пропажа обнаружится, — а вот это вряд ли, зелье напрочь отобьёт память обо всём плохом и печальном, — я смогу поклясться, что не выносил пергамент из комнаты.
Вернувшись в свою каюту, — дверь напротив комнаты Уруг-Карра, — я целиком погрузился в чтение трактата знаменитого ппалдлгского софиста Экоша-Заха «О нереальности окружающего бытия как следствии неразрывности понятий материи и разума». Занятная, между прочим, вещица…
В составе эскадры плыло двадцать штурмовых бронированных фрегатов, — именно на них возлагалась надежда сокрушить стены Ал-Шог-Гора, — пятнадцать лёгких брагантов и три десятка галеонов. Позади шёл караван грузовых барж, общим числом превышавший полсотни, заполненных оружием, провиантом, деревом для починки судов, если они, не дай Иишоз и упаси Вофдаж, будут повреждены, инструментами и строительными материалами для постройки укреплений на захваченных у врага пятачках суши. Были в их вместительных трюмах и табуны коней, — вдобавок к тем жеребцам, что томились на боевых кораблях в ожидании будоражащей кровь скачки и яростной схватки. Насчёт скачки вряд ли, размеры верхушки столпа, на котором стоит вражеская твердыня, понимаете ли, не позволят, а вот схваток будет много… Вокруг грузовозов образовав широкий полукруг шла сотня лёгких каравелл охранения. Замыкали морскую колонну корабли, выделенные союзническими государствами Ппалдлга, Урцолза и Ке-Генола. Их было много, две трети от сил Тиугоны. Империя Ппалдлга отдала под командование чёртову дюжину пятиярусных галер, — Уруг-Карр долго убеждал послов, прибывших на переговоры посадить на вёсла солдат, а не рабов, ибо рабы имеют обыкновение бунтовать, когда начинается бой, а солдат, напротив, можно вывести когда потребуются резервы, и дипломатическая миссия сдалась-таки под его напором. Тем более, Уруг-Карр пообещал вручить всех пленённых, если таковые будут, в руки ппалдлгских надсмотрщиков. Степной герцог предоставил в распоряжение Императора весь свой скромный речной флот, — три десятка бригантин, но зато щедро набил их воинами, а в качестве подарка загрузил имперские баржи двумя полками своей вольной конницы. Герцог и сам желал присоединиться к походу, который летописцы уже сейчас называли Великим, и предрекали славу независимо от исхода, ибо никогда ещё такие силы таких держав не бросались на общего врага. Но не вышло: лучшая половина Владыки Степных Просторов грозилась прыгнуть с башни, если супруг покинет её хоть на минуту, причём грозилась в таких выражениях, что Варкраг, посланный для переговоров в степь, лишь кряхтел и зажмуривался. Князья Ке-Генола отправились в поход со всеми своими дружинами и полками из добровольцев, — крестьян и мещан. Почти у каждого жрецы отобрали родную кровиночку, — третьего ребёнка в семье. Забирали и более старших детей, на своё усмотрение.
— Варкраг, почему никто не понимает моих шуток?
— Потому что они… своеобразны…
— Конечно, я провёл много времени вдали от цивилизации. Закоснел за последние годы в своей деревне, до этого много веков отшельничал в огненных пустынях мира пятой орбиты…
— В огненных пустынях? А что, лучше места не нашлось? Лесов, там? Степей, хотя бы?
— Понимаешь, Варкраг, тогда я делал первые шаги в магии. Много экспериментировал… Остановился как-то в одном славном городке, в отеле, — это не название, там так постоялые дворы кличут. Ночью поднимаюсь по малой нужде, лампу зажечь никак не могу, видать их световые духи-хранители, зверьки малые, електроны, разбежались. Сотворил плазменный шарик, сделал дело и грянулся в кровать. Утром просыпаюсь, глядь, — вокруг огненные пустыни.