— Значит, ты женщина Мула? Он добрался и до тебя?
Бейта подняла голову, рот ее исказила болезненная улыбка.
— Я? Женщина Мула? Это даже не смешно.
Она снова улыбнулась, что далось ей с трудом, и откинула назад свои волосы. Постепенно ее голос стал нормальным или, по-крайней мере, близким к нормальному.
— Все кончилось, Торан. И теперь я могу говорить спокойно. Не знаю, долго ли мне удастся прожить. Но я могу начать…
Напряжение Торана прошло, уступив место полной апатии.
— О чем, Бей? О чем здесь говорить?
— О несчастьях, которые нас преследовали. Мы уже отмечали это раньше, Торан. Ты помнишь, как поражение всегда следовало за нами по пятам и никогда не настигало нас. Мы были на Основании, и оно пало, в то время как независимые торговцы все еще боролись. Но мы успели вовремя скрыться. Когда мы оказались на Убежище, оно тоже пало, в то время как остальные еще боролись. И вновь нам удалось ускользнуть. Мы отправились на Неотрантор, а к тому времени он уже несомненно присоединился к Мулу.
Торан слушал и качал головой.
— Я не понимаю.
— Тори, так не бывает в жизни. Мы с тобой — мелкие сошки, мы не можем перемещаться в гуще политических событий, то тут, то там на протяжении целого года, если, конечно, ЦЕНТРАЛЬНАЯ ФИГУРА ЭТИХ СОБЫТИЙ НЕ НАХОДИТСЯ ВМЕСТЕ С НАМИ! Теперь ты понял?
Губы Торана сжались. Он с ужасом остановил свой взгляд на кровавых останках психолога и на лице его появилось болезненное выражение.
— Пойдем отсюда, Бей. Пойдем на свежий воздух.
По небу плыли облака. Ветер растрепал волосы Бейты, закинув их за спину. Магнифико, согнувшись, шел за ними и становился невольным свидетелем разговора.
— Ты убила Эблинга Миса, — жестко сказал Торан, — потому что считала; он и есть этот человек?
Взгляд ее глаз поразил его. Он прошептал:
— Мис был… Мул?
Торан и сам не верил в то, о чем говорил
Бейта резко рассмеялась.
— Бедный Эблинг — Мул? Великая Галактика! Конечно, нет. Я не смогла бы убить его, если бы он был Мулом. Он бы разгадал эмоцию, сопровождавшую такое желание, и тут же переменил бы во мне ее на любовь, поклонение, обожание, ужас — на все, что ему взбрело бы в голову. Нет, я убила Эблинга Миса потому, что он НЕ БЫЛ Мулом, но знал, где расположено Второе Основание, и ровно через две секунды выдал бы Мулу этот секрет.
— Выдал бы Мулу этот секрет, — глупо повторил Торан, — выдал бы. Мулу этот секрет…
А затем он громко вскрикнул, повернулся и с ужасом уставился на шута, скорчившегося за колонной, и непонятно было, слышал он это или нет.
— Но ведь Мулом не может быть Магнифико?
Торан задал этот вопрос шепотом.
— Послушай, Тори, — сказала Бейта. — Ты помнишь, что произошло на Неотранторе? Ох, подумай, Тори.
Но он покачал головой и, все еще не понимая, смотрел на Бейту. Она продолжила голосом слабым и тихим:
— На Неотранторе умер человек. Хотя к нему никто и пальцем не прикоснулся. Разве это не странно? Магнифико играл на Визи-Сонаре, а когда кончил принц был мертв. Разве это не подозрительно? Создание, которое так всего боится, что теряет голову от страха, обладает способностью убивать?
— Музыка и световые эффекты, — сказал Торан, — способны на глубокое эмоциональное воздействие…
— Да, влияние на эмоции! И достаточно сильное. Кстати, эмоциональный эффект — главная способность Мула. Я не думаю, что случайно создание, с головы до ног заполненное страхом, обладает способностью убивать по желанию. Ну допустим, Мул специально развил в нем эту эмоцию. Но, Торан, во время его игры на Визи-Сонаре меня охватило такое же отчаяние, как и во Временном Сейфе и затем на Убежище. Это чувство я ни с каким другим не смогла спутать.
Лицо Торана помрачнело.
— Но… я почувствовал… то же самое. Я забыл… я никогда не думал…
— А мне именно тогда пришла в голову эта мысль. Мной овладело странное состояние: Интуиция подсказывала: здесь что-то не так, но мне не за что было зацепиться. А когда Притчер сказал нам, кто такой Мул и в чем заключается его мутация, мне все стало ясно. Мул вызвал отчаяние во Временном Сейфе, Мангифико — такое же чувство на Неотранторе. Абсолютно одинаковая эмоция. Следовательно, Мул и Магнифико — одно лицо. Разве не так, Тори? Это похоже на геометрическую аксиому: два треугольника, каждый из которых равен третьему, равны между собой.