Мы видим, что эта религия представляет прямую противоположность механике.595 Германская наука учит точнейшим образом определять, что это такое, и учит ограничиться этим, так как миром мы можем научиться владеть не с помощью гипотез и волшебства, но только с помощью точного, рабского приспособления. Германская же религия открывает широкий мир, который дремлет в нас как возвышенный идеал и учит нас: здесь вы свободны, здесь вы сами являетесь творящей, законодательной природой. Не бывает мира идеалов, но в результате нашей деятельности он может стать. Как «явление» вы привязаны к общему закону непрерывной механической необходимости, но опыт учит вас, что во внутреннем мире вы автономны и свободны, пользуйтесь этим!
Связь между обоими мирами — видимым и невидимым, временным и вечным — обычно неуловимая, находится в груди у человека, и взгляды внутреннего мира определяют значение внешнего мира: этому ежедневно учит вас совесть, этому учит искусство и любовь, и сострадание, и вся человеческая история, здесь вы свободны, если вы это знаете и хотите. Вы можете преобразить внешний мир, родиться вновь, превратить время в вечность, распахать в поле Царство Божие — от вас зависит сделать это! Религия не должна больше означать для вас веру в прошедшее и надежду на будущее, также (как у индийцев) и не простое метафизическое познание, но дело настоящего! Если вы верите только в самих себя, то в ваших силах осуществить новое «возможное царство». Проснитесь, день приближается!
Христос и Кант
Кому не бросилось сразу в глаза родство между этим религиозным мировоззрением Канта — приобретенном на пути верного, критического наблюдения природы — и живым ядром учения Христа? Разве Он не сказал, что Царство Божие не вне нас, но в нас? Но сходство не ограничивается этим центральным пунктом. Кто изучал труды Канта о религии и нравственном законе, найдет его во многих местах, например в отношении к официальной признанной религиозной форме. Это то же благоговейное присоединение к священным формам в соединении с полной независимостью духа, который своим дыханием превращает старое в новое.596 Так, например, Кант не отвергает Библию, но защищает ее не из–за того, что из нее можно «извлечь», но из–за того, что «мы вносим в нее моральным образом мышления».597 И если он ничего не имеет против образования церквей, «у которого могут быть различные хорошие формы», то все же имеет мужество прямо и без обиняков заявить: «Эту соответствующую уставу веру (исторические методы восхваления и церковные догмы) считать важной для служения Богу и делать ее высшим условием божественного благоволения к человеку — религиозное заблуждение, следование которому является лжеслужбой, это такое мнимое почитание Бога, которое действует как раз противоположно истинной, требуемой Им Самим службе».598 Кант требовал религию «в духе и истине» и веры в Бога, «Царство которого не от мира сего (т. е. не от внешнего мира)». Он очень хорошо сознавал это соответствие. В своей работе о религии, которая появилась на 70-м году его жизни, примерно на четырех печатных страницах он дает сжатое и прекрасное изображение учения Христа, исключительно по Евангелию от Матфея и заканчивает: «Здесь совершенная религия, притом представленная наглядно на одном примере, для чего не требовалось как-то еще удостоверять истину этого учения или авторитет и звание Учителя».599 Эти слова чрезвычайно важны. Потому что как бы ни было возвышенно и возвышающе все, что Кант создал в этом направлении, это больше похоже, полагаю, на энергичную, бесстрашную подготовку к истинной религии, как религии самой по себе, это выпалывание суеверий, чтобы дать вере воздух и свет, удаление псевдослужбы, чтобы сделать возможной истинную службу. Пластически очевидное, подобие отсутствует. Уже такое название, как Религия в пределах простого разума (Religion innerhalb der blossen Vernunft), заставляет опасаться, что Кант находится на неправильном пути. Лихтенберг предупреждает: «Попытайтесь разобраться с Богом, которого воздвиг на трон разум! Вы обнаружите, что это невозможно. Сердце и глаза хотят что–то иметь».600 И все же именно Кант учил: «Иметь религию — долг человека перед самим собой». Когда он указывает на Христа и говорит: «Смотрите, здесь для вас совершенная религия! Здесь вам вечный пример!» — замечаний больше нет, потому что тогда Кант подобен второму Иоанну, «который идет перед Господом и готовит пути пред Ним». Туда — к очищенному Христианству—толкало новое германское мировоззрение все великие умы в конце XVIII века.