171 Окончательное формальное завершение произошло через несколько лет, во–первых, введением обязательности облатки в 1264 г., во-вто- рых, всеобщим введением праздника Тела Христова в 1311 г., для празднования чудесного превращения облатки в плоть Бога.
172 См. с. 230 (оригинала.— Примеч. пер.).
173 См., в частности: Robertson Smith. «Religion of the Semites», 1894. P. 358. По этому вопросу см. доклады 8, 9, 10, 11.
174 См.: Smith, указ. произв. и также Cheyne. «Isaiah». P. 368.
175 Rohde. «Psyche». I. Aufl. S. 687.
176 «Der goldene Esel!». Buch XI.
177 Rohde, a.a.O., и Dieterich: «Eine Mithrasliturgie».
178 Употребление слова «тотемизм» в этом месте дало повод к недоразумениям и фактически завершает весьма смелый эллипсис мысли. Тотемизм означает «почитание животных», распространенный во всем мире обычай. Определенное животное свято и неприкосновенно (корова в Индии, обезьяна в южной Индии, крокодил у некоторых африканских племен и т. д.). Если проследить развитие этого обычая, то обнаружим, что священный тотем иногда приносился в жертву, так, например, в Мексике почитаемый богом юноша, при этом представляется, что вкушением божественных мяса и крови происходит приобщение к божеству. В этой связи я обозначаю данные представления как «тотемные».
179 См.: Leist. «Gräco-italische Rechtsgeschichte». S. 267; Jhering. «Vorgeschichte der Indoeuropäer». S. 313; и т. д.
180 Блаженный Августин в хороший час также заключает: «nos ipsi in cordibus nostris invisibile sacrificium esse debemus» («De civ. Dei». X, 19).
181 цит по изданию римско-католического профессора Нарцисса Ли- берта (Narcissus Liebert).
182 Buch VIII, Kap. 12.
183 Hatch, a.a.O. S. 302. См. выше, с. 558 (оригинала.— Примеч. пер.).
184 цит по: Leander. «Kirchengeschichte». 4. Aufl., II, 405.
185 См., например, книгу 21, гл. 25 «De civitate Dei».
186 «De civitate Dei». Buch X, Kap. 29. Это учение впоследствии было воспринято Вайклифом (Wyclif) — собственно источником Реформации — почти буквально, потому что он пишет о причастии: «поп est corpus dominicum, sed efficax ejus Signum».
187 Только Грегор Великий (около 600 г.) начал учить, что месса означает фактическое повторение жертвы Христа на кресте, отчего причастие, кроме сакраментального, священного (языческого) значения, приобрело еще сакрифициальное (sakrifiziell) (иудейское) значение.
188 В действительности существует только два. Кто бросил лишь беглый взгляд в ведьминский котел теологической софистики, с благодарностью отметит, что я, упростив все до крайности, пытаюсь внести не только ясность, но и истину в этот запутанный предмет, который частично вследствие хитрых расчетов жадных попов, частью в результате религиозного безумия искренних, но плохо сохраняющих равновесие умов, стал ареной сражения для всех остроумных глупостей и глубокомысленных невообразимых вещей. Именно здесь находится первородный грех всех протестантских церквей, потому что они возмутились против римского учения о святых дарах и о причастии, но никогда не находили мужества устранить суеверия эпохи хаоса народов, но находили прибежище в жалких софизмах и до сегодняшнего дня колеблются туда и сюда в бесхарактерной нерешительности на диалектическом кончике иглы, никогда не вставая на прочную почву.
189 Весьма примечательно, что при участии в древних таинствах отменялась национальность. Посвященные образовывали интернациональную, экстранациональную семью.
190 Сейчас авторство папы ставится под вопрос, но серьезные римские католики допускают, что данные предполагаемые «права» Рима были изложены, если не папой, то его ближайшими почитателями, и тем самым, по крайней мере в главном, правильно отражали мнение папы Грегора, что подтверждают его письма и действия (см., например, Хефеле, указ. произв., 2 изд., 5, 75). Весьма забавно наблюдать уловки ученых, излагающих историю под влиянием иезуитов. Они кое-что заимствовали у великого Грегора, но только не его искренность и любовь к истине, так они делают хуже, пытаясь улучшить факты и слова именно того папы, при котором римская государственная идея приобрела свою наиболее благородную, чистую, бескорыстную форму, и поэтому наибольшее моральное влияние. Мы видим, например, как старается профессор Брюк (указ. произв. § 114) показать, что Грегор «не хотел универсальной монархии», он не «рассматривал князей как своих вассалов» и т. д., при этом Брюк не может совсем умолчать, что Грегор говорил об imperium Christi и призывал всех князей и народ «признать в Церкви своего начальника и господина». Такое введение в заблуждение относительно важных фактов истории столь же недостойно, как и бесплодно; римская государственная идея мировой власти духовенства достаточно великолепна и ее не должно стыдиться.