Е che altro da voi all? Idolatre,
Se non ch/egli uno, e voi n/orate centro?134
и после того как заклеймил римское священство как нехристианское, «неевангельское отродье», продолжал:
Di questo ingrassa il porco, santi Antonio, Ed altri assai, che son peggio che porci, Pagando di moneta senza conio.135
Насколько уступают ему все те северные мужи,136 которые мечтали о реформе «не против Церкви, но с помощью Церкви» мы видим именно в том, что сегодня никто не отважился бы разговаривать таким образом.137 Первенство веры перед делами у Данте:
La fe, senza la qual ben far non basta
(см., например, «Purgatorio», XXII и др.) сегодня тоже едва ли стали бы терпеть. Но на что я хотел бы особенно обратить внимание, так это на то, что взгляд Данте на чисто духовную, подчиненную светской власти роль Церкви разделами 75 и 76 Силлабуса 1864 года предан двойной анафеме. Это вполне логично, так как, и я уже говорил об этом, сила Рима заключается в его последовательности и особенно в том, что он ни при каких условиях не отказывается от своих временных притязаний. Поистине это недейственная, неблагоразумная ортодоксальность, которую Данте пытается обелить, вместо того чтобы признать, что он принадлежит к опаснейшему классу истинных протестантов. Потому что Данте шел дальше Карла Великого. Ему мерещился своего рода цезарепапизм, когда он, император, как Константин и Феодосий, должен был обладать двойной властью, в противоположность папоцезаризму, к которому стремился римский pontifex maximus, по крайней мере он остался в рамках истинной римской мысли о мировом господстве. Данте, напротив, требовал полного отделения церкви и государства: но это привело бы к разрушению Рима, что папы понимали лучше, чем Данте и его новейший биограф.
Данте называет Константина причиной всего зла, поскольку он создал церковное государство:
Ahi, Constantin! di quanto mal fu matre, Non la tua conversion, ma quella dote Che da te prese il primo ricco patre!138
По его мнению, Константин заслуживает двойного порицания, потому что он повел Церковь на ошибочный путь и потому что ослабил свою империю. В 55-м стихе 20-й песни «Paradiso» он говорит, что Константин, дав Церкви власть, «уничтожил мир». Если проследить эту идею в произведении Данте «De Monarchia», то обнаружим совершенно языче- ско-историческую идею: представление, что мировое господство есть законное наследие Римской империи!139 Как можно было так приблизиться к основной идее церковной власти Рима и не постигнуть ее, так как именно Церковь является наследницей мировой силы?
В результате вступления во владение возник civitas Dei. Уже давно Августин с силой логики, которую можно было бы пожелать Данте и его апологетам, показал, что власть государства основывается на власти греха. Теперь, когда смертью Христа разрушена власть греха, государство должно подчиняться церкви, другими словами, церковь отныне стоит во главе государственной власти. Папа, согласно ортодоксальному учению, есть представитель Бога на земле, есть vicarius Dei in terries.140 Если бы он был просто «представителем Христа» или «последователем апостола Петра», то эту должность можно было бы рассматривать исключительно как пастырскую заботу о спасении души, так как Христос говорил: «Царство Мое не от мира сего». Но кто бы мог присвоить себе право на какой–то авторитет выше представителя всемогущего Бога на земле? Кто осмелится отрицать, что временное точно так же подчиняется Богу, как вечное? Кто осмелится отказать ему в верховной власти? Даже если Данте в теологических вопросах веры и был строго ортодоксальным католиком, который не сомневался «в безошибочности позиций Церкви»141 такому догматическому соблюдению истины придается мало значения. Значение придается тому, что такое человек изначально, есть и должен быть, со всеми его склонностями, что человек хочет и должен хотеть. Данте не только в резких выражениях нападал на неприкосновенную персону pontifex maximus и почти безостановочно бичевал всех служителей Церкви, но подрывал основы римской религии.
Но и это нападение не оставило следа на мощных стенах Рима.