Это «стул» (знаменитая sella), которым в Риме без императора овладел христианский епископ, это богатое наследство почета, влияния, привилегий, закрепленные тысячей лет. Заслуга апостола Петра в этом невелика.158 У Рима были, если не образование и национальный характер, то во всяком случае неизмеримые преимущества прочной организации и древней освященной традиции. Нельзя переоценивать влияние формы в человеческих вещах. Такое, казалось бы, второстепенное дело как, например, возложение рук для сохранения материальной, видимой, исторической непрерывности оказывает такое непосредственное воздействие на фантазию, что для массы имеет большее значение, чем самые глубокие спекуляции и примеры самой святой жизни. И все это есть древнеримская школа, древнеримское наследие из дохристианских времен. Древние римляне — обычно неизобретательные — были мастерами драматического изображения важных символических действий.159
Новые римляне сохранили эту традицию. И, таким образом, здесь и только здесь молодое христианство нашло уже существующую форму, уже существующую традицию, уже выработанный государственный опыт, к которым оно могло обратиться, в которых мог выкристаллизоваться его твердый, прочный образ. Оно нашло не только государственную идею, но и опытных государственных деятелей. Например, Тертуллиан, который нанес первый смертельный удар по свобод- но-спекулятивному эллинскому христианству, введя вместо греческого языка в церкви латинский, язык, на котором невозможна метафизика и мистика и на котором Послания апостола Павла утрачивают свое глубокое значение. Тертуллиан был адвокатом и основал «направление восточной догматики на юридической основе», первый раз подчеркнув материальный судебный момент в религиозных представлениях, и затем введя юридически окрашенные, приведенные в соответствие к латинскому практическому миру понятия в представления о Боге, о «двух субстанциях» Христа, о свободе человека (понимаемого как юридически привлекаемого к суду) и т. д.160
Наряду с этой теоретической деятельностью практиков существовала и организаторская. Амвросий, например, правая рука Феодосия, был гражданским служащим и был сделан епископом еще до своего крещения! Он сам откровенно рассказывает, как «был доставлен из трибунала», поскольку император хотел его использовать на другом месте, а именно в церкви, для организаторской работы, и как он попал в неудобное положение, когда должен был учить людей христианству, до того как он сам познакомился с ним.161 Такие люди закладывали основы римской церкви, а не последователи апостола Петра в Риме, имена которых в первые века едва известны. Непредсказуемым значением для приобретения влияния епископов явилось, например, распоряжение Константина, по которому в древнеримском правовом учреждении receptum arbitri (третейского/арбитражного суда) определялось, что как только епископ был третейским судьей, его решение имело законную силу и не передавалось в высшую инстанцию. Для христиан во многих случаях было религиозной обязанностью обращение к епископу, теперь он был высшим судьей и в гражданском праве.162 Такое чисто государственное, совершенно не религиозное происхождение приводит к идее более прочного единства в вере и культе. Государство должно иметь единственную, действующую везде, логически выработанную конституцию, индивидуум в государстве не может выносить приговор по своему усмотрению, но должен, хочет он этого или нет, подчиняться закону. Все это очень хорошо понимали эти адвокатские доктора Церкви и сведущие в вопросах права епископы, это было нормой для них и в религиозной области. Эта тесная связь римской церкви с римским правом нашла видимое выражение в том, что Церковь многие века находилась под юрисдикцией этого права, и все священники во всех странах ео ipso рассматривались как римляне и обладали многими привилегиями, связанными с данным правовым отношением.163 Однако обращения европейского мира к этому политическому и юридическому христианству было не чудом Божьим, как часто утверждают, но принуждением. Уже благочестивый Иосиф (Eusebius) (живший задолго до Феодосия) жаловался на невыразимое лицемерие и притворство так называемых «христиан». Как только христианство стало официальной религией империи, лицемерить больше было не нужно — христианами становились, как становятся налогоплательщиками, и «римскими христианами», потому что кесарю нужно было отдавать кесарево. Теперь религия, так же как и земли, стала собственностью императора (кесаря).