В конце XV века для верующих основополагающей продолжала оставаться география монаха Косьмы Индикоплеустаса (Cosmas Indicopleustes), который объявил взгляд греческих ученых кощунством и представлял мир как плоский прямоугольник, который накрывают четыре стены неба: выше звездного купола живет Бог и ангелы.318 Сегодня можно улыбаться подобным представлениям, которые были установлены церковным учением. Так, например, Фома Ак- винский особенно предостерегает против тенденции понимать ад только как духовное явление — напротив, люди будут там терпеть poenas corporeas, телесные страдания, а адский огонь есть secundum litteram intelligenda, т. е. понимая буквально то, что обусловливает представление о месте, в частности «под Землей».319 Круглая, парящая в пространстве планета уничтожает реальное представление ада основательно и более эффективно, чем трансцендентность пространства Канта. Едва ли хоть один из смелых мореплавателей твердо верил в то, что Земля — шар, и Магеллану стоило больших усилий, чтобы успокоить своих людей, когда он пересекал Тихий океан, так как они боялись вдруг достичь «края» мира и свалиться прямо в ад.
Отныне было конкретное доказательство. Люди, которые отправились на парусниках на запад, возвращались с востока. Это было завершением начатого Марко Поло (1254-1323) дела. Он первым принес свидетельство, что к востоку от Азии простирается океан.320
В одно мгновение стала возможна рациональная астрономия. Земля была круглая, возможно, она парила в пространстве. Если она парила в пространстве, почему не могут свободно парить также Солнце, Луна и планеты? Так вновь были оценены гениальные гипотезы древних эллинов.321 До Магеллана такие предположения (например, о Региомонтанус) не имели почвы, но как только не осталось сомнений о форме Земли, тут же появился Коперник, потому что теперь предположение стояло на твердой почве фактов. Здесь вспомнили о названном уже Роже Бэконом телескопе, и открытия на нашей планете продолжались благодаря открытиям на небе. Едва только была выдвинута гипотеза о возможном движении Земли, как было обнаружено вращение спутников вокруг Юпитера.322 Какой огромный импульс получила физика благодаря полному изменению космических представлений, показывает история. Правда то, что она связана с Архимедом, так что заслуга Ренессанса здесь невелика, но Галилей указывает, что недооценка высшей математики и механики связана с недостатком видимого предмета для их применения323 и что главная причина в том, что механическое восприятие мира лишь тогда сможет проникнуть в людей, когда они увидят глазами механическую структуру космоса. Только теперь началось тщательное изучение законов Фалеса. Это привело к новому представлению и анализу силы тяжести, а также к новому и более правильному определению основных свойств материи. Движущей силой всех этих научных исследований была пробужденная видом парящих звезд фантазия. О большом значении все новых открытий для поддержания фантазии (и вместе с этим искусства) я говорил выше (с. 270 (оригинала. — Примеч. пер.)), здесь мы видим действие принципа.
Мы видим, как одно происходит из другого, как необходимо искать первый толчок ко всем этим открытиям в путешествиях первооткрывателей. Но еще дальше, до самой глубины мировоззрения и религии достигли образовавшиеся вокруг этого центрального импульса волны. Теперь были обнаружены многие факты, которые прямо противоречили кажущейся очевидности и учениям Аристотеля. Природа всегда действует неожиданно. У человека нет органа, с помощью которого он мог бы отгадать еще не наблюдавшееся, ни образ, ни закон, в этом ему отказано. Открытие — это всегда откровение. В гениальных головах эти новые откровения — эти выведанные у немого сфинкса ответы скрытой до этого во тьме загадки — действовали теперь с молниеносной быстротой и делали возможными как опережающие время будущие открытия, так и создание совершенно нового, не эллинистического, не иудаистского, но германского мировоззрения. Так, уже Леонардо да Винчи, предтеча всех истинных наук, провозглашал «la terra è una Stella», Земля — это звезда, и добавлял в пояснение в другом месте: «la terra non è nel mezzo del mondo», Земля не является центром Вселенной, и с почти непостижимой силой интуиции он произнес вечно знаменательные слова: «Жизнь — это движение».324