То, как несли свою весть "служители Слова", показано у Луки в Деяниях. Они, если уж суммировать непозволительно кратко, говорили, что направляемая божественным промыслом история Израиля достигла кульминации. Началась новая эра: возникла община — собственно, Новый Израиль, — которой дарованы прощение за прошлое, духовная сила в настоящем и надежда на будущее. Его созидательный центр — посланный Богом Мессия, и это не кто иной, как Иисус из Назарета, недавно распятый и восставший из мертвых. Таким образом, весь поразительный перелом связывался с исторической деятельностью Иисуса, и потому было очень важно получить о Нем достоверное знание. Марк взялся удовлетворить эту потребность. Вот темы его проповеди: весть об "исполнении времен", возникновение общины, возможность прощения, надежда на будущее — и все это идет от Иисуса, от Его слов, дел и случившегося с Ним. Марк проповедует Евангелие, рассказывая историю, принадлежащую миру фактов — миру, где Ирод Антипа и Понтий Пилат играют на общественной сцене те самые роли, которые им приписывают светские историки; миру, где машина римского права действует именно так, как знают это все, изучавшие данный период; миру, который чреват хорошо известными противоречиями и коллизиями последних пятидесяти лет существования Иудейского государства.
Таким образом, Евангелие от Марка двухслойно. Описание и толкование определенных событий почти неотделимы друг от друга. Та же двуслойность — факт и толкование — наблюдается и у Матфея, и у Луки. Три евангелиста не всегда одинаково излагают факты и, в известной степени, по разному их оценивают, но различия эти несущественны. В четвертом Евангелии толкование более обдуманно и утонченно. Здесь больше умозрительных богословских понятий. Отчасти эти понятия почерпнуты из популярной в то время на грекоязычном Востоке религиозной философии, но здесь они совершенно преображены. И все же, по существу, четыре Евангелия сходны в структуре текста, состоящего из факта и его толкования.
Такая расслоенность повествования на две составляющие привлекла внимание исследователей и вызвала многочисленные споры вокруг Евангелия в прошлом и настоящем веке. Спорят и светские историки, причем эволюция критического направления в библеистике и эволюция светского критицизма идут бок о бок с поразительным единством. В девятнадцатом веке (а он и с точки зрения интересующего нас вопроса кончается 1914 годом) ученые начали призывать: давайте по возможности очистим текст от толкований, которые говорят лишь о том, что думали или во что верили некоторые из первых христиан; тогда останется чистый факт; Следуя этой логике, они все более и более "утоньшали" методы, позволяющие отделить "факт" от "домысла". Но в результате область "чистых", неистолкованных фактов почти сошла на нет. Как выразился один ученый, процесс напоминал очистку луковицы. Вот почему в нашем столетии многие исследователи сказали: давайте снова взглянем на то, что мы отбросили. Пусть это не такие уж ценные свидетельства о жизни Иисуса, но по крайней мере о вере ранней Церкви мы узнаем из первых рук, а она тоже заслуживает изучения. Что именно так и есть. Этот поворот во многом оживил изучение Евангелий, которое, по правде говоря, уже заходило в тупик. Однако кое-кто из новейших исследователей стал утверждать даже, что Евангелия дают нам только идеи раннего христианства, не сообщая ничего о жизни самого Иисуса, которая была безразлична всем четырем авторам, ибо они создавали религиозные, а не исторические документы.
Здесь сильно преувеличена важная истина, которую иногда упускали из виду. Евангелия в самом деле документы религиозные. Но это не значит, что их нельзя считать и документами историческими или что их авторов не интересовали факты. Если Лука не обманывает читателя, он намеревался, подобно своим предшественникам, составить повествование "о событиях, которые произошли", чтобы сообщить о них достоверные сведения. И поскольку он относился к Марку как к ценному, хотя и вовсе не непогрешимому источнику, мы вправе предполагать, что его Евангелие было для Луки и историческим и религиозным документом. То же самое относится и к двум другим Евангелиям.