- Резонно, - согласился Трофимов. – Но это ведь не всё? Вы ведь ходили в некоторые колледжи, пытались поступить на обучение.
- Ходил, пытался. Но практически во всех, куда обращался, столкнулся с натуральным вымогательством. А потому решил обойтись своими силами, благо, программу обучения и учебные материалы при необходимости можно найти в интернете.
Куратор изобразил на лице лёгкую обиду:
- Вы могли обратиться ко мне, и вопрос решился бы в течении получаса. Но – не обратились. Почему? Впрочем, не надо, не говорите. Я и сам знаю ответ. Одалживаться не хотите. Но именно в этом случае действия с моей стороны вполне укладывались в рамки нашего договора. Впрочем, первая причина достаточно весома и перекрывает вторую с избытком. Но это ведь не всё, Валерий Григорьевич. Я знаю, вы умеете чувствовать людей, ваш дар помогает отличать ложь от правды. Но я, хотя и не наделён такой способностью, за годы службы тоже кое-чему научился. И не хуже вас чувствую, что вы сказали далеко не всё. Есть ещё одна причина, и она-то самая важная.
Валера задумался. Куратор был прав. Уж неизвестно, как он смог ощутить или вычислить, но вопрос задан. И если начать выкручиваться, может выйти ещё хуже. Его начнут подозревать и в том, что есть, и в том, чего нет. Говорить же откровенно было страшновато: всё же уровень человека рядом с ним, был сверхвысоким. Не каждый смертный имеет право личного доклада Самому. Можно не сомневаться, всё будет донесено. Правда, конкретно Трофимов никогда не лгал, даже не пытался. И все свои обещания выполнял полностью, даже с небольшой лихвой. Поколебавшись, он всё же решился. Собрался с мыслями и начал:
- Когда человек превращается для государства в ресурс, он перестаёт принадлежать самому себе. Государство самостоятельно принимает решения относительно использования своих ресурсов. И если кто-то предложит достаточную цену, не обязательно в деньгах, то может и продать. Вот так придут однажды ко мне строгие мужчины в штатском и скажут: на высшем уровне принято решение, вам надлежит в такой-то срок явиться по такому-то адресу и поступить в полное и безраздельное владение тому-то. Или ничего не скажут. Упакуют в посылочный ящик и доставят по адресу. Никто ведь не спрашивает согласия у товара. А ещё государство может и вовсе посчитать нужным уничтожить предмет торга. Как там у классика: «не доставайся же ты никому». И самое гадкое, что случиться это может в любой момент. И зачем в этом случае тратить время, силы и деньги, получать образование? Я ведь могу попросту не дожить до диплома. И даже то, что я обозначил понимание этого момента, может сократить мне жизнь.
- Иначе говоря, вы не верите государству, - подытожил Трифонов.
- Не верю, Анатолий Евгеньевич. Ни нашему, и ни какому другому. Любое государство свои ресурсы стремится использовать к своей наибольшей выгоде. А поскольку я резоны государства в отношении меня зачастую не понимаю, то и долгосрочных планов строить не могу. Только и остаётся, что жить одним днём. И выходит, что быть мелкой сошкой выгоднее: никому не нужен, ни государству, ни бандитам. А чуть только приподнимешься, и каждый тут же стремится поиметь с тебя свою выгоду. Я ведь могу принести много пользы и стране в целом, и людям в частности, если буду просто лечить. Но у государства свои представления на этот счет, и моё мнение решающего значения не имеет. Я знал одного человека, тоже одарённого целителя. Он всю жизнь тщательно прятался. А всё потому, что в молодости имел неосторожность поверить государству и старшим товарищам, которые якобы лучше знают, что надо делать.
- Печально, - вздохнул куратор. – Я подумаю, как можно будет вас убедить. В том числе, посоветуюсь со старшими товарищами. И этот разговор мы непременно продолжим. Если я высажу вас у метро, вам будет удобно?
- Вполне.
- В таком случае, до свидания, Валерий Григорьевич.
Разговор с Трофимовым оставил у Валерика странное ощущение: с одной стороны, симпатии этого конкретного человека однозначно были на его стороне, и своё мнение непременно выскажет начальству. С другой – когда дело дойдёт до приказа, приказ этот куратор выполнит, так же досконально, как выполняет свои обещания и договоренности с государством. Царёв слуга, опричник, такой же, в принципе, как и бывший подполковник Усольцев. Но раз пообещал продолжение разговора, значит, сходу винтить его не будут, время ещё есть.