Веки Иринки вновь сомкнулись, уже чуть быстрее, и тут же открылись вновь.
- Вот и чудненько, - обрадовался целитель. – Ты долго находилась в беспамятстве, за это время прошло много событий, многое переменилась. Окрепнешь – я тебе всё расскажу. Сейчас ты в отдельной палате в Подмосковье. Пить хочешь?
«Да».
Тут уже Вероника подсуетилась. Поильник, по опыту с Василием, был у неё наготове. Много не потребовалось: глоток, другой – и всё. Слишком уж слаба Иринка, слишком долго была неподвижной.
- Ты меня хорошо видишь? – продолжал расспросы Валерик.
«Да».
- Узнаёшь?
«Нет».
- А вот её, - он выдернул Веронику и поставил перед собой, - узнаёшь?
«Да».
Губы Иринки чуть дёрнулись, изображая улыбку.
- Великолепно.
Это была почти победа. Иринка сохранила сознание, воспринимает речь и может отвечать на вопросы. Людей узнаёт. Остаётся только медленно, постепенно восстановить двигательные функции организма.
- Ты устала?
«Да».
- Хочешь спать?
«Да».
- Хорошо, отдыхай. Сейчас свет выключим, чтобы не мешал.
«Нет».
- Хорошо, оставим ночник. Годится?
«Да».
Бригада лекарей вышла из комнаты-палаты буквально на цыпочках, осторожно прикрыв за собой дверь. Валерик прислонился плечом к стене:
- Ф-фух! Никогда не думал, что такое бывает, одновременно и облегчение, и новый груз.
А Вероника прислонилась лбом к плечу Валерика и подозрительно резко не то вздохнула, не то носом шмыгнула. Постояла так минутку, потом отстранилась, глянула на парня снизу вверх:
- Знаешь, мы ведь сегодня так за столом и не посидели. Как я с вечера накрыла, так всё нетронутое и стоит.
- Согласен, - поддержал её целитель. - Думаю, нам самое время как следует подкрепиться.
Глава 31
- Валер, тут гражданин буянит!
Вероника заглянула на кухню, где Валерик перекусывал после очередного сеанса. Восстанавливал силы, да.
Валерик повернул голову к двери, но из-за неё донеслось растерянное: «Ой»! и в релаксационную ввалился – иначе не сказать – крупный грузный мужчина, явно привыкший командовать и добиваться своего исключительно мытьём. Катанье – для слабаков. Из-за его спины, из коридора совершенно бессмысленно возмутилась Вероника:
- Что вы себе позволяете!
На этот комариный писк буян не отреагировал никак. Шагнул к столу, за которым сидел целитель, навис всей тушей над молодым человеком, только что кулаком не бахнул.
- Ты что мне обещал, Пилюлькин? Бабок сколько взял? А что сделал? Да я тебя сейчас…
Коротко треснул электрический разряд. Самый слабый, на какой был способен Валерик. Разгневанный начальник прервался на полуслове и плюхнулся всем весом на жалобно скрипнувшую табуретку, что случайно оказалась под седлом. Сознания, правда, не потерял, но боевой запал у него сразу сошел на ноль. Вошла Вероника, возмущенная и несколько встрёпанная. Зачитала из регистрационного журнала:
- Плиев Андрей Прокофьевич, направлен через куратора по госпрограмме. Жалобы на печень и желчный пузырь. После процедуры рекомендовано воздерживаться от жирного и жареного, полностью исключить спиртное минимум на полгода.
- А когда он у нас был?
- В декабре, двенадцатого числа.
- Вот, значит, как…
В голосе Валерика послышалась угроза.
- Гражданин Плиев, вам было рекомендовано не жрать и не бухать. Так?
Очухавшийся гражданин Плиев попытался было вскочить с табуретки и взреветь раненым лосем, но еще один разряд вернул его на прежнее место и в прежнее состояние.
- А ты что делал, боров жирный? Как от задницы отлегло, кинулся жрать и бухать с новой силой. На праздниках обычную норму чуть не вдвое перекрыл, врачи едва откачали. Что, не так?
- Я не… - начал было гражданин Плиев, правда, в его голосе уже не было прежнего напора.
- Не ври! Заливал в себя всё подряд, пока обратно не полилось. А теперь у тебя поджелудка отваливается, и ты снова ко мне приполз. И ладно бы просить, так ещё и наглости набрался претензии предъявлять, девушку оскорбил, рукоприкладствовать пытался.
Плиев побагровел, засопел, но на новый заход не решился. Ни с места не вскочил, ни по столу не долбанул. Даже голос не подал. Но видно было: злобу затаил.
- Значит, так, - постановил Валерик. – Вероника, этого деятеля – в чёрный список. Лечить я его отказываюсь и сейчас, и впредь. Трофимову сегодня же позвоню и всё объясню. Теперь ты: