Господин Отто Грюневальд успокоился: раз клиент заговорил о деньгах, то дело, практически, сделано. Он согласится. Вопрос теперь стоит не «если», а «когда». А взбрыкнёт – всегда можно будет предъявить русским запись этого разговора.
- О деньгах вы также можете не беспокоиться. Мы компенсируем вам все финансовые потери, включая стоимость этого дома.
- Это несколько утешает, - задумчиво произнес потенциальный остенарбайтер.
- Сколько времени вам потребуется на раздумья, господин Меркушин? - осведомился швейцарец.
Валерик с ответом не задержался:
- Две недели.
- Хорошо, герр Меркушин, - позволил себе пошутить напоследок герр Грюневальд.
Гость церемонно распрощался и ушел. И едва стихли звуки отъехавшей машины, как дома тут же выскочили обе девушки.
- Валера, что он хотел? – взволнованно спросила Вероника.
Иринке тоже было любопытно, но парня она всё ещё стеснялась и, откровенно говоря, побаивалась, а потому предоставила выспрашивать подробности подруге.
- Вербовал, - пожал плечами Валерик. - Предлагал дворец в Швейцарии, кучу денег и вагон счастья. Вас обеих тоже соглашался взять.
- А ты что?
- А я сказал, что буду думать. Ведь по сути, в Швейцарии, в Австралии, в Бразилии, да где угодно – условия моей жизни нисколько не изменятся. Может, даже ещё ужесточатся под предлогом обеспечения безопасности. Либо я прячусь ото всех, либо живу в клетке. Клетка может быть золотой, но это необязательно.
***
Отто Грюневальд вернулся в Москву. Заехал на частную квартиру, сбросил ненавистную уродливую одежду, принял душ, тщательно побрился, переоделся, и вновь стал собой - солидным обеспеченным мужчиной. Можно было возвращаться в посольство, но ему захотелось прослушать запись разговора. Что-то в словах Меркушина показалось ему странноватым. Нет, попытки обмануть он не почувствовал, но в какой-то момент в словах лекаря прозвучала некая неуместная эмоция. Отто достал диктофон, нажал кнопку включения и – ничего. Изящная штучка была абсолютно мертва. А ведь в посольстве от него ждут результатов, и словам не поверят.
Отто Грюневальд схватился за телефон – та же картина. Дьявол, тысяча евро на ветер! Впрочем, у него была еще и подстраховка, древний кассетный диктофон. Такие никто уже не использовал, а вот он выбрасывать старичка не торопился. Вербовщик перемотал кассету, тыкнул воспроизведение – тишина. Не то, чтобы это была катастрофа, но ему теперь нечем подтвердить свои слова. Придется идти как есть и надеяться, что ему поверят хотя бы отчасти. Чёртов русский колдун!
***
- Скажи, Ника, Иринка так ничего и не вспомнила?
Валерик с помощницей сидели на кухне. Ирина у себя в комнате смотрела телевизор. Она уже вполне окрепла. Забросила трость и теперь большую часть времени гуляла вокруг озера, упражняя ноги. Когда вконец уставала, садилась к телевизору отдохнуть.
- Ничего, - покачала головой Вероника. – примерно с начала позапрошлого лета все воспоминания словно обрезало. А до того – большая часть на месте. Меня помнит, все наши совместные приключения помнит, детство, бабушку свою. А потом – словно пустота, ни одного просвета. Ни тебя не помнит, ни ваших отношений. И эту… лабораторию… тоже. Вот как ты её пробудил, так с того момента память словно включилась обратно. И здешние события она помнит прекрасно.
Валерик поморщился. Горло перехватило, где-то в груди защемило, душу резануло болью. Он посидел с минуту, продышался, потом спросил сипловато:
- А ты… ты ей рассказывала?
- Разумеется, - вздохнула Вероника и тоже поморщилась. – Это был тот ещё душевный стриптиз. Но мне было нужно это сделать. Для самой себя в первую очередь.
- И как она эту информацию восприняла? Насколько поверила?
- Трудно сказать наверняка, но, думаю, поверила. Только, знаешь, отнеслась к моему рассказу как-то отстранённо. Вроде как это всё было, но не с ней, или не совсем с ней. А с той девочкой, которая была «тогда». У нынешней Иринки ничего такого не было. Она не влюблялась, не работала в институте, не… Ничего «не». И ты уж прости, но тебя она откровенно побаивается. Может даже, не тебя самого, а твоих возможностей, но тем не менее. И она… она хочет уйти. Она ведь уже вполне восстановилась, в состоянии полностью себя обслужить. Там, в городе, у неё есть квартира, есть какие-то деньги, причём не такие уж маленькие. Она с моих слов знает, что всё обеспечил ей именно ты, и благодарна за это. Но теперь, по её словам, ей нужно время. Нужно решить, что делать с теми полутора годами, которые выпали из её жизни. И, наверное, во многом начать жизнь сначала.