– Не бойся, мы можем это себе позволить, – довольно улыбнулся начинающий бизнесмен.
У мамы Валерика, может, и не было мощного аналитического ума, зато она в полной мере обладала женским чутьем и чувством такта. Она позволила усадить себя в машину, и всю дорогу увлеченно рассказывала о своем путешествии. Она ахала и восторгалась, когда Валерик уставлял стол дорогими деликатесами, честно пробовала одно, другое, третье блюдо. И столь же честно выдавала свою оценку: это отлично, это так себе, а вон то – хуже заливной рыбы. А когда торжественная часть закончилась, остатки пиршества перекочевали в холодильник, а вымытая и вытертая посуда вернулась на свои места в шкафах, присела на диван.
– Спасибо тебе, Валерик, за этот отпуск. Ты знаешь, здесь, в поселке, я уже решила, что жизнь закончилась. А теперь почувствовала – ничего подобного! Все было так, как я мечтала: белый теплоход, река, солнце… А какие мужчины пытались за мной ухаживать!
– И какие же?
– У-у-у! Всякие. Серьезные, состоятельные, в темных очках и белых костюмах.
– А ты что? – уточнил Валерик, опускаясь на диван рядом.
– А я отдыхала, – лукаво улыбнулась мать. – И вообще: джентльмен не должен задавать даме такие вопросы.
– Хорошо, не буду. Но было хорошо?
– Было просто здорово!
– Ничего, это еще мелочи. Хочешь в Париж?
– Нет, не хочу. Я бы в Краков или в Вену съездила.
– Да не вопрос. Завтра позвоню, закажу билеты.
Мать вдруг оставила шутливый тон и посерьезнела:
– Валер, мне тревожно.
– С чего это?
– У тебя появились большие деньги. Я ведь не дурочка, я понимаю, сколько все это стоит.
– Ну и что, – пожал плечами Валерик. – деньги я честно заработал. Не украл, не одолжил. Даже налоги с них заплачу.
– Да я не об этом. На деньги, как мухи на… повидло слетается всякая мерзость. Воры, шулера, мошенники, бандиты… им и за меньшую сумму человека убить – что высморкаться. А еще есть приятели, которые любят на дармовщинку выпить-погулять, девки, которые за миллионерами охотятся. Выйдут замуж, потом разведутся и по суду половину денег оттяпают. Чтобы среди всей этой кодлы выжить и деньги удержать, нужно быть еще более хитрым и жестоким, чем они все, либо стать одним из них. Вот мне и тревожно. Пока мы жили скромно, никому до нас дела не было, а сейчас – то бандиты к тебе приезжают, то милиция.
– Сейчас уже полиция.
– Какая разница! Название сменили, а суть та же осталась. Вот я и боюсь, что не дадут тебе спокойного житья. А еще… понимаешь, большие деньги – они портят людей. Это как испытание на человечность. Далеко не все его проходят. Сколько примеров, даже среди знакомых, когда человек начинал много зарабатывать и сразу менялся. Начинал нос задирать, старых друзей не замечать, людей деньгами мерять, ну и все такое прочее.
Валерик тут же представил себя вот таким и аж передернулся.
– Бр-р-р!
– Да, неприятно. Это если мягко выразиться, – поддержала мать. – так что ты будь поосторожней. И не считай себя самым умным. Люди, которые охотятся за чужими деньгами, не глупее, и у них уже есть опыт, как с такими, как ты, управляться. Не ты первый, и не ты последний.
Валерик посидел, подумал, честно переваривая услышанное, потом тряхнул головой:
– Я не знаю, как у меня получится, но я буду стараться. Обещаю.
– Что ж, это уже хорошо, – вздохнула мать. – И еще: не надо так шиковать, как нынче. Я понимаю, ты хотел меня удивить, похвастаться. Удивил, похвастался, я оценила. Честно, оценила. Но и довольно. Не выбрасывай деньги на ветер. Думай о будущем, о том, что тебе понадобится завтра.
– Нам.
– Что – нам?
– Ты же не думаешь, что я буду только о себе заботиться?
– Ну хорошо – пусть будет так.
Мать улыбнулась, протянула руку и легко взъерошила сыну волосы.
– Здравствуй-здравствуй. Ну, проходи, рассказывай: где был, что делал.
Баба Клава впустила Валерика, провела его на кухню, усадила за стол.
– Сейчас чай заварю, а печенье я как раз накануне испекла. Как чувствовала, что гостей ждать надо.
Вместо ответа гость выложил на стол несколько пачек денег. Но, против ожидания, старая ведьма нахмурилась и молча убрала деньги в ящик буфета. Заварила чай – по обыкновению, крепкий. Выставила на стол чашки, варенье, мед, то самое печенье. Налила Валерику, себе и, вздохнув, села напротив.
– Шустер ты, ничего не скажешь. И месяца не прошло, а уже обернулся.
Кажется, бабка скорее ругала, чем хвалила.
– Не поделишься ль секретом?
– Да какой там секрет, трем богатым теткам фигуру поправил.