— Почему ты скрываешь, что умеешь превращаться в собаку?
Людвиг, кажется, вовсе не удивился вопросу.
— Потому что я не умею превращаться в собаку, — хмыкнул он в ответ. — Ты что, волков никогда не видела?
— Разве что по телеку, в документалке, но они там были тощие и облезлые какие-то. А что, правда волк? Серьёзно? Я думала, хаски!
— Кстати, во многих художественных фильмах волков именно хаски и играют. Ты в курсе?
— Никогда об этом не задумывалась, — созналась Ксюха. И немедленно выпалила очередную глупость: — А можно тебя погладить? То есть не человека, а волка? Если откажешь, то я не обижусь, я всё понимаю. Просто собак очень люблю, а бабушка не разрешает, вот и… Очень хочется… Извини…
— Можно, — после небольшой паузы кивнул Людвиг. — Можно погладить. И можно оставаться здесь столько, сколько захочешь. Я даже ключ тебе дам. Но только в обмен на последнюю котлету!
Интермедия 1. Волчонок
1991 год
Людвиг Майер ничего не боялся. Он мог залезть на самое высокое дерево во дворе, дёрнуть за хвост злющую овчарку Юту с соседней улицы, целых десять минут просидеть в тёмном чулане, добежать по тонкому льду до середины озера и несколько раз топнуть там ногой, заговорить с полоумной фрау Бруннер и ещё много чего. Конечно, почти всё это приходилось делать тайком от мамы, но маму с её вечной угрозой надрать уши Людвиг тоже не больно-то боялся.
Её просто огорчать не хотелось, но это другое. Совсем другое.
А вот сама мама была жуткой трусихой: вечно волновалась, что сын поранится, обожжётся или просто свернёт себе шею. Но Людвиг был не только бесстрашный, но и везучий. И сообразительный. И обаятельный.
В общем, прекрасный был человек этот Людвиг Майер восьми с половиной лет от роду, только непоседливый очень.
Да и как усидеть на месте, когда вокруг столько всего интересного?
Например, в лесу!
Лес окружал деревню со всех сторон. Не сдавливал в тисках и не держал в осаде, как игрушечные солдатики вражеский замок, а просто расстилался вокруг пышным зелёным ковром.
Это был приличный, культурный лес. Через него проходило большое шоссе и ещё несколько дорог поменьше, а всё остальное пространство занимали пешеходные тропинки с указателями. По тропинкам день-деньской гуляли бодрые пенсионеры, мамочки с колясками, влюблённые парочки и туристы, приехавшие посмотреть на развалины старинной крепости, притаившиеся неподалёку.
От крепости осталось едва ли полторы стены, да и те высотой по плечо Людвигу Майеру, но туристов это не останавливало.
Людвига тоже, поэтому развалины он облазил вдоль и поперёк, и знал там каждый камень.
И очень удивился, обнаружив рядом с одной из стен странную белёсую дымку.
Летним солнечным днём дымка совсем не казалась страшной. Выглядела она примерно как пар над кипящей водой — мутный сгусток без определённой формы. И без запаха. И без…
Людвиг аккуратно потыкал дымку пальцем и убедился, что на ощупь она тоже никак от обычного воздуха не отличается.
Но всё же что-то в ней было такое непонятное, притягивающее внимание. Нездешнее.
Возможно, даже магическое!
Мама строго-настрого запрещала трогать без разрешения магические предметы и после ритуалов всегда прятала их в сейф, подальше от Людвига. А ещё она говорила, что в непонятной ситуации надо обязательно звать её.
Но мама была далеко, дома, в получасе ходьбы: вниз по холму и ещё немножко через лес.
А непонятная ситуация — прямо тут, под носом.
«Пока я доберусь домой, пока объясню, в чём дело, пока мама согласится пойти со мной к развалинам — эта дымка ведь и рассеяться может!» — рассудил Людвиг Майер. И решил сделать проще: притащить непонятный сгусток воздуха домой.
Не весь, конечно. Так, маленький кусочек.
Для этого Людвиг вытащил из кармана пакет из-под пирожка. Сам пирожок он съел уже давно, но мама всегда говорила, что мусор в лесу разбрасывать нельзя, поэтому пакет пришлось запихивать в карман и тащить до ближайшей урны. Вот и пригодился!
Замахнувшись пакетом, как сачком, Людвиг поймал кусочек дымки, быстренько затянул горловину… и с удивлением уставился на пустой пакет, наполненный обычным, прозрачным воздухом.
А непонятная субстанция осталась висеть возле стены, ничуть не уменьшившись в размерах. Даже, кажется, слегка раздалась вширь, как распушившийся перед дракой кот.