Когда рассуждению не предшествовала готовая теория, человеческие поступки видятся несубъективными, прямо на себя не сориентированными. Если хорошо для меня только психическое состояние — моё либо моих оценщиков, — этого не могу хотеть. Хотимое существует независимо от моего психического состояния. Поэтому нельзя считать, якобы все поступки направляются хотением или в хотимом-достигаемом что-то от деятеля.
§34
Эгоистична также теория, что больше всего пользы — с личнозаинтересованного. Идея притягательная в индустиральной цивилизации: зарабатывай-питайся сам — о ближнем позаботится невидимая рука рынка. Сказать нужно сразу: такой идеал осуществляется только в общественном строе небардачном и, как следствие, более справедливом, блага распределяющем по заслугам. Но поскльку собственное благо контролировать легче чужого, природно в первую очередь позаботиться о себе. Также предпочесть интересы родных интересам ближнего, интересы родины интересам человечества. Подобная точка зрения слаба, ведь известны каждому примеры, когда всеобщее благополучие куплено ценой чьего-то самопожертвования. Но можно возразить, что превыше всех благ добродетель. Лишь эгоистично стремясь которой можно стать лушчим. Когда теория подразумевает устремления самоцентрированные, чётко-благоразумно сформулированные, то содействие поведению полезнейшему. Оспаривателю придётся прибегать к опыту великих. Почти всегда реформаторов объект устремления с ним не связан. Узость устремлений бесплодна. Чтобы стать удовлетворительной, теории нехватает отождествления хорошего как желаемого с хорошим как моим.
§35
Проповедь заботиться лишь о себе меня выставляет неправым. Если хорошее тождественно хорошему для меня, то прочие люди, делающие хорошо не мне, поступают неправильно. С этим уже не согласится никто.
Подлинное назначение рекомендации — разуверить в абсолютности хорошества. Такое логически не опровергнуть, а разве что в идеологе эгоизма выявить убеждение противоположное. Утверждающего с предусмотрением логических следствий, будто цвета как такового не существует, опровергнуть нельзя. Хотя верой в абсолютность цвета либо хорошества руководствуется каждый. Всякому кажется, хорош один общественный строй, порочен — иной. Называя вещь хорошей, все подразумевают отнюдь не просто желательность. Что желаемое двумя лучше дать двум, а не одному, верится тоже каждому. Получается, релятивизма хорошества нет. Кому бы ни было хорошо, хорошество независимо, обезличено. Попытка заменить хорошее в себе хорошим для нас — это попытка не иметь этики вообще.
§36
Но даже верующий в абсолютность хорошества, сомневающийся, что всегда достижимо преследованием интересов узких, всё же заботу лишь о себе может считать правильной. В наше время такая доктрина принята не столько в отношении личности, сколько родины. Многие британцы-немцы считают, якобы политикам и надо заботиться лишь об Англии-Германии — даже в ущерб остальному миру. Трудно подобный взгляд обосновать. Борцу за добро не всё ли равно, кому добро выгодно? Всё равно что заботиться понедельниками о благополучии только в понедельники, во вторник же — о благополучии только по вторникам. Ценный сей подход единственно лишь оправданием иначе неоправдываемого. Когда лучше переоблагодетельствовать Имярека в ущерб Джону Доу, ничего не должно меняться, будь первый кем иным, а второй — мною. В последнем случае суждение становится неочевидным, и выявима бездоказательность.
Коль скоро не обоснован эгоизм никакой, добро вознаграждаться не должно. Мало кому приятно самопожертвование, не подразумевающее вознаграждения. Попытки тождествления должного с выгодным всегда примитивны. Что себя не обидеть является долгом, недоказуемо. В лучшем случае можно договориться, будто выгоде должное поспособствует. Отсюда на всякую позу логической доказуемости нужно возразить: логика заодно с эгоистом единственно при тождествлении должного с корыстью. Часто слышно, будто максимы: твори добро и: люби себя равноочевидны, справедливы всегда. Будь это так, и противоречие меж добром и корыстью невообразимо. Заявление, будто честность является лучшей политикой, может утешить моралиста, но не мыслителя. Ждать устранения противоречия между хрошеством-ради-себя и людскими потребностями за гробом неразумно. Логически можно было бы лишь отождествить, а так они несовместимы. Если на пути блага личный интерес, им пренебречь.
Оценка степени хорошества
§37
Закончить естественнее всего списком основополагающих благ и зол. Однако не стану, поскольку читатели способны сами. Лучше рассмотрю, действительно ли знать отличие невозможно.
Весьма популярен этический скептицизм, оправданный несогласием у моралистов. Иксу кажется, дескать, А хорошее, притом Игреку — дескать, А плохое, но никакого способа доказать друг другу свою правоту нет. Этика — вопрос индивидуального вкуса. Выяснение, ктó прав, — это пустая трата времени.
Этике подобный скептицизм вреден. Суждение (не)одобрения предмета не должно быть опосредовано критикой противоположной оценки. Разномыслие хотя неизбежно, всё ж исключительно, через аргументацию поправимо. Поскольку чаще всего мнения держатся ниспровержимого, неуязвимого только по впечатлению. Что часто следует из обманчивой теории, заслоняющей оценку непосредственную, но самой непроверяемой. Такое сплошь и рядом. Прослывший остряком Сидни Смит облился горчицею — сотрапезники падают со смеху. Многие ложные оценки таковы.