Но все это произошло позднее, а пока Иван направился к группе летчиков, стал что-то им рассказывать, показывая на сестричек. Подошел летчик — совсем молодой, лет двадцати, взгляд веселый, дерзкий. Стали знакомиться. Назвался солидно: «Летчик Борисов». Когда Тоня подавала ему руку, застеснялась, смотрела в землю и успела только заметить, что худенький, но высокий и «птичка» на груди — командир звена. А сестра жарко шепчет: «Как этот летчик мне нравится…»
В открытую пассажирскую кабину маленького самолета уселись вдвоем: Тоня и какая-то полная женщина, кажется, жена городского начальника. Катал их летчик Борисов над городом дольше всех, так что пассажирку-напарницу крепко укачало. А Тоня только ладони к щекам прижимала — очень раскраснелись. Пока летчик Борисов и начальник аэропорта вытаскивали женщину из кабины и отхаживали, Тоня ждала-ждала, потом подтянулась и выпрыгнула из кабины прямо на серебристое крыло. Думала, оно стальное, а это оказалась перкаль — покрашенная эмалитом материя. Так и проломила каблучками плоскость насквозь и убежала со страху.
Летчик Борисов как увидел пробоины в крыле, так и застыл на месте, хотя дело было обычное и вполне поправимое.
«Что же ты меня раньше с сестрой не познакомил?» — укорил он Ивана, когда тот заделывал повреждение.
«Мала еще! — отмахнулся Иван. — В девятый класс только перешла, коза этакая».
«А мне спешить некуда, — сказал Борисов. — Я подожду».
Шутил или не шутил он тогда, наверное, и сам не смог бы ответить. Но раза два, когда приезжала Тоня к брату, под благовидными предлогами появлялся в доме, вроде бы как к механику — по делу. В штатском костюме, который сшил ему китаец, и в шляпе: «А Иван где?» — «Не пришел еще». Старался держаться непринужденно, как подобает бывалому командиру, но чувствовал, что непонятно почему робеет в присутствии этой девчонки-подростка. Сам-то он был на целых пять лет старше.
Антонина пошла в школу учиться, а Борисов вдруг затосковал. Родом летчик был из села Пневицы Московской области. Окончил он вначале московский авиатехникум, потом Тамбовское летное училище. На Дальний Восток прибыл в 1935 году после училища, сманив с собой еще восемь летчиков-доброволъцев. Вскоре стал командиром звена, и вот после праздника начал настойчиво добиваться перевода на самый край земли — на Камчатку. В декабре 1937 года пришло ему назначение командиром Камчатского авиаотряда. Наверное, таким образом рыцари в старину врачевали сердечные раны — отправлялись в дальние странствия. Борисов взял с собой еще двух летчиков-добровольцев, уговорил и Тониного брата Ивана — его золотые руки не раз выручали пилотов из беды.
Двенадцать дней плыли на Камчатку пароходом. В качестве багажа шли с ними в трюмах, запакованные в ящиках, три гидросамолета, на которых они потом облетали весь громадный полуостров, а заодно и Чукотку. Перед отъездом Борисов ходил грустный. На молодежной вечеринке один только раз потанцевал с Тоней. Она замирала в ожила ним, что вот-вот он спросит что-то очень важное, а она не знает, как ему ответить. Но летчик Борисов так ничего и не сказал. Тальке подарил на память бюстик Пушкина, повесив ему на шею серебряный медальон с крошечной своей фотокарточкой. С тем и отбыл на край света.
Летчик Василий Борисов, Герой Советского Союза.
Изредка, вместе с письмами от Ивана и других летчиков, доходили с Камчатки известия, что командир отряда Василий Александрович Борисов много летает на морском разведчике — по краю суши и океана, за девушками не ухаживает, ни с какой из женщин особенно не встречается. Видели в кинотеатр как-то ходил с одной девушкой с метеостанции, но на том все и закончилось. А работы у командира отряда много и в воздухе, и на земле, и на море.
Вернувшийся брат Иван рассказывал, что в ночь на 1 ноября 1938 года пропал в море паровой спасательный буксир «Кит». Вез из Петропавловска горючее в бочках и десять пассажиров. Экипаж двадцать восемь человек. Последнее сообщение от капитана Сорокина было получено о прохождении буксиром траверса мыса Налычево. Поиски исчезнувшего «Кита» отряд Борисова вел до конца ноября, летающие лодки на низкой высоте бороздили просторы в шторм и снегопад, сами дважды были на волосок от гибели, но никаких следов судна ни в море, ни на прибрежной полосе так и не обнаружили.