– Слушай, Строганов, – спросила я, – мы границу переехали? Что-то не вижу разницы… Мне кажется, они одинаковые – что Нижний Пяндж, что это вот…
Я кивнула головой за окно машины.
– …райское местечко.
– А разницы и нет, – усмехнулся капитан. – Ты права… Что Нижний Пяндж, что Шерхан. Никакой разницы. У каждого второго, живущего на этой стороне, – родственник на другой стороне реки живет. По ночам здешние парни на ту сторону к девкам ходят… Да и пуштунов тут раз-два и обчелся. Сплошные таджики, и с той стороны, и с этой…
Капитан разговорился, и я почувствовала к нему искреннюю симпатию. Нормальный парень, когда не комплексует. А стоило ему забыть, что я – женщина, как и комплексы все куда-то исчезли. Ну что ж, постараюсь не напоминать… Если, конечно, мне это удастся.
Скажу сразу, что больше я его не трогала. Впрочем, и он меня – тоже. Капитан Строганов болтал без умолку, джип его мчался по извилистой горной дороге с ужасающей иной раз скоростью. Я старалась не смотреть вниз, когда мы на виражах пролетали рядом с обрывом. Но сердце, честно говорю, замирало в страхе…
Навстречу не попалось ни одной души. Никто не ехал из Кайдабада. Мы обогнали за час с десяток грузовиков, груз на которых был затянут брезентом, но я так и не поняла, что они везут.
В одном месте Андрей неожиданно тормознул, и мы потихоньку перебрались по дощатому настилу через свежую трещину шириной метров пять, расколовшую карниз, по которому вилась дорога. Потом мы долго спускались в небольшую долину, и нам вброд пришлось переезжать какую-то мелкую, но очень стремительную речушку.
У каждого колеса с правой стороны вздыбились буруны, меня обдало брызгами, и я завизжала совсем как девчонка. Андрей дико заорал и выжал педаль газа на полную. Джип, словно горный козел, запрыгал на камнях, поднимая тучи брызг, а мы с Андреем смеялись и что-то кричали во все горло, совершенно счастливые. Я чувствовала себя десятиклассницей, у которой вся жизнь впереди и нет пока еще никаких особенно болезненных душевных ран…
Джип выскочил на противоположный берег и сразу же заглох. Причем, клянусь, Андрей нарочно мотор не глушил. Двигатель действительно заглох самостоятельно, без помощи Андрея.
Затихли и мы с Андреем, только поглядывали друг на друга и продолжали улыбаться глазами, оба мокрые от брызг. По его щеке стекали капли воды, словно слезы, и это было смешно, потому что глаза у него были веселые. Смеющиеся, уверенные глаза. Такие глаза были у моих школьных друзей, когда мы вместе убегали с уроков…
Мы оба молчали.
– Ольга… – произнес он мое имя хриплым почему-то голосом.
– Андрей?.. – эхом отозвалась я, все еще приятно плавая в своих ретроспективных эмоциях.
Он посмотрел мне прямо в глаза, и я поняла, что наше перемирие нарушено. Причем не мною…
Если он сейчас поднимет руку и дотронется до моей шеи, я просто сломаю эту руку и поведу дальше машину сама. Слава богу, руки ломать нас на спецзанятиях научили…
Неужели он так и не понял, что со мною ему лучше не связываться? И решил взять реванш? Нельзя же быть таким тупым, в конце концов!
Андрей поднял руку и…
И я его пожалела. Не стала заниматься рукоприкладством. Я была уверена, что я с ним справлюсь, поскольку он не ожидал нападения. А мужчина, с которым женщина справилась физически, надолго оказывается выведенным из строя… Стоит ли ломать его слабую психику?.. Мне ведь нужно-то всего, чтобы он оставил меня в покое и знал свое место… Достаточно просто по морде дать. А по морде – это я и словами могу.
– Андрюша! – сказала я. – Сейчас для тебя самое лучшее – немного помастурбировать… Это поможет снять излишнее психологическое напряжение. Ты же иногда этим занимаешься, правда?.. Я минут пять погуляю, чтобы тебя не смущать… Управишься?
Не подозревала, что человек может краснеть так стремительно. Со скоростью взрыва. Я оставила его цепенеть в кабине, а сама выбралась из машины, чтобы немного размять ноги.
Капитан боялся повернуть голову в мою сторону.
«Ну что, мальчик, – подумала я, вполне удовлетворенная его реакцией, – понял теперь, с кем связался?»
Несколько минут я побродила по обочине дороги, поглядывая по сторонам. На душе было наконец-то спокойно. Давно заметила, что в горах гораздо легче найти душевное равновесие, по крайней мере для нас, жителей равнин…
Андрей все-таки догадался вылезти из машины, хотя давно уже надо было заниматься мотором, а не своими сексуально-психологическими проблемами.
– Нас люди ждут… – буркнул он, поднимая капот.
Капитанская стремительность куда-то пропала, он двигался теперь очень, как мне показалось, медленно, и было даже странно смотреть, как он не торопясь поднимает крышку капота, заходит с другой стороны, чтобы взглянуть на двигатель. Мне словно пленку в замедленном темпе прокручивали. Так же медленно он вынырнул из-под капота, захлопнул его и сел за руль. Долгую минуту он сидел молча.
Я тоже сидела молча, отвернувшись от него, потому что на лице у меня была написана брезгливость, я это просто чувствовала. А мне не очень хотелось ему это показывать… Пусть поскорее приходит в себя, нам пора ехать.
– Помчались дальше! – скомандовал наконец себе капитан Строганов и с места рванул машину на прежней крейсерской скорости.
Перед глазами у меня скоро опять замелькали обрывы, пропасти. То горизонт моего зрения сужался до нескольких сантиметров, когда вплотную к окну пролетала мимо какая-нибудь скала, то рывком расширялся до необъятного простора, ограниченного только горным хребтом в нескольких десятках километров от меня, когда джип выскакивал из-за очередной скалы и входил, а вернее влетал, в противоположный поворот на изгибе дороги.
Я не видела нигде следов землетрясения. Трещин на дороге больше не попадалось, только иногда я успевала заметить довольно большие камни, валявшиеся прямо посередине нашего горного «шоссе». Андрей немного перед ними притормаживал, но, объехав, продолжал гнать с той же скоростью…
Когда мы выскочили из-за очередного крутого поворота, Андрей, подпрыгивая вместе со мной на засыпанной мелкими камнями дороге, крикнул, показав рукой вперед: