— Жена последней жертвы звонила в Центр защиты женщин от насилия. Я попросила списки девушек, которые недавно поступали к ним, и те, кто находятся сейчас.
Она протянула Фадееву лист.
— Яна! — позвал капитана Антон.
— Что?
— Как зовут жену нашего судмедэксперта?
— Людмила, вроде. А что?
— Подойди сюда!
Антон указал пальцем на строчку, где фамилия некой клиентки центра совпадала с фамилией Андрея.
— Я бы, конечно, мог предположить, что это тезка, но здесь есть адрес прописки.
— У Андрея алиби. Или ты решил всё-таки записать Ирину Михайловну в соучастники.
— Нет, но она была пьяна, вдруг, просто не заметила, как он вышел. А вот он в тот вечер как раз не пил почему-то, хотя на него это не похоже.
Яна и Антон зашли к судмедэксперту. Когда майор резко распахнул дверь в морг. Андрей вздрогнул и отшатнулся.
— Ты знал, что твоя жена жила в центре по защите жертв насилия две недели? — не здороваясь, задал в лоб вопрос Антон.
— Нет, — удивленно промямлил Андрей и покосился на шкаф.
— Что там? — настойчиво спросила Яна.
— Ничего, — откликнулся Андрей. — Получается, её бил этот новый мужик?
— Видимо, так. Ты точно не знал?
— Если бы я знал, убил бы.
Антон внимательно посмотрел на Рудова.
— Но я не знал и не убивал, — уточнил Андрей. У меня алиби есть! Сейчас принесу билет, мы в кино ходили с Ириной как раз во время смерти.
Рудов вышел в соседний кабинет, чтобы найти в сумке доказательство своей невиновности.
— У него всегда один и тот же свидетель, подтверждающий алиби, — прошептал майор.
— По-моему ты перегибаешь. Просто у него больше никого нет, кроме Ирины.
Яна открыла шкаф, на который так многозначительно смотрел судмедэксперт.
— А, понятно! Она извлекла оттуда банку пива.
— Радует только одно, не хирург и если у него дрогнет рука, то своим пациентам он не навредит. Алюминиевые банки нас не интересуют.
Яна закрыла шкаф.
— Ты думал, в шкафу труп очередной жертвы, что ли?
Антон не успел ответить, Андрей протянул ему билет с указанием времени, даты и названием фильма (судя, по всему, триллер).
— Странный выбор для романтического свидания.
— Не нравятся нам с Ириной эти бредовые истории о вечной любви. Выбрали психологический триллер с кровавыми эпизодами. В общем, мечта для такой парочки, как наша. Ещё у меня есть чек, покупали сок и попкорн. Тоже время указано.
— Очень предусмотрительно с твоей стороны сохранить всё.
— Да не смотри ты на меня так. Я всегда на автомате кидаю все эти бумажки в сумку. — И можно я уже пойду разбираться с бывшей женой. Очень хочется обсудить с ней вопрос о том, как она умудрилась впустить в дом, где живет моя дочь, такого милого мужчину? А особенно меня интересует, не причинял ли он вред моей девочке. Возможно, я выкопаю этого ублюдка, оживлю и убью ещё раз! И тогда можете меня посадить, а пока не за что! Андрей вернулся через пятнадцать минут. Супруга он нашёл в коридоре, она никуда не успела уехать. Яна и Антон решили дождаться его после разговора с бывшей женой.
— Дочь не трогал, только Людмилу. Она ушла после второго раза. После первого удара простила. Говорит, что ребёнок точно ничего не видел. Может быть, слышал крики во время второго инцидента, так как это был уже не один удар, а полноценное избиение, в ход пошли ноги. Андрей пытался сохранять спокойствие, но Яна почему-то подумала, что как только они уйдут, он обязательно опустошит эту банку пива из шкафа, а быть может, не одну.
Как выглядят маленькие девочки? Они обязательно белокурые, с милыми глазками, при этом неважно, какой у них цвет. Ангелы во плоти. Дочка Андрея совсем не соответствовала образу, она была смугло кожей девчушкой с маленькими карими глазками, большим носом и насмешливой улыбкой. Взгляд её наводил ужас на взрослых, как будто в теле шестилетнего ребёнка заточили осознанную даму. Она скептически относилась к сообщениям, что её нашли в капусте, и не доверяла рассказам матери о том, что их домашний попугай улетел на облачко.
И вроде Андрей всегда ей читал сказки на ночь, а не свою профессиональную литературу, но, видимо, против генов не попрёшь. Не то, чтобы её было не жалко птицу, она, конечно же, плакала тайком от родителей целых две недели, уткнувшись лицом в подушку, чтобы никто не слышал. Просто терпеть не могла потусторонних объяснений случившемуся, не проще прямо сказать, что попугай заболел и умер.