— Что?
— Мой француз любил истории о страданиях за веру.
— Он был религиозным фанатиком?
— В России точно в храмы не ходил.
— Он православный? Французы в большинстве своём католики.
— Наверно, он увлекался религией только как темой для картин.
Художники ради искусства готовы если не на всё, то на многое, но они всего лишь люди, поэтому им по вкусу больше страдания других, нежели свои терзания. Эгоизм и инстинкт самосохранения своего гения диктует им бережное отношения к своей персоне и жестокое к остальным. На столе стояли кисти, опущенные в раствор. Мольберт пустовал. Девушка, когда увидела, что все картины уничтожены, расплакалась.
— Всё зря! Какой кошмар!
Видимо, она сожалела о часах бесполезного позирования. Кажется, что рыдала она сильнее, чем после сообщения о смерти возлюбленного. И полотна ей как будто даже жальче, чем несостоявшуюся поездку в Париж. Странное поведение для человека равнодушного к искусству. Хотя, наверняка, дама прониклась трудами любовника.
— Где вы были вчера вечером?
— Сначала была с мамой, потом уехала к подружке. Раньше ни с кем не дружила, но мой художник познакомился со скульптором Александрой. Просидела с ней до поздней ночи, и пришлось остаться до утра. Она показывала эскиз тигра, которого ей заказали сделать для загородного дома, а потом пару работ, которые создаёт для участия в выставке.
— Она может подтвердить ваше алиби?
— Конечно. Кроме того, меня видела консьержка, и в подъезде стоят видеокамеры.
Теперь Лильке точно капец! Ни себе, ни людям.
В руках у майора зазвонил телефон художника:
— Милый, я еду. Ты меня ждёшь?
— Здравствуйте, майор полиции Фадеев. Как вас зовут?
— Лилия. А где Ивон?
— Я сожалею, он убит. Нам нужно с вами поговорить. Вы, я так понимаю, едете в мастерскую.
— Убит? Это точно он?
— Да, личность установлена.
— Буду через пять минут.
Уже через три минуты к мастерской подбежала девушка: высокая брюнетка, также модельной внешности. Антон на всякий случай встал между девушками. Арина с неодобрением смотрела на свою знакомую и, вероятно, соперницу.
— В каких отношениях вы были с убитым?
— Я его любимая женщина!
— Чего? — крикнула Арина.
— Да! Именно так, когда ты исчезла из его жизни на пару недель, у нас закрутился бурный роман. И картины, на которые вдохновляла его я, намного красивее.
— Какие ещё картины?
— Пройдемте в мастерскую. Расскажите, какой цикл с кого написан.
Арина с недоумением последовала за майором. Лилия ехидно улыбнулась, как бы намекая, что сейчас - то соперница всё сама увидит.
— Это он написал, вдохновляясь её прелестями, а прекрасные яркие картинки нарисованы благодаря мне. Арина обиженно прикусила губу и взглянула на Яну, ожидая поддержки.
— Девушки, я понимаю, что ситуация тяжёлая и неприятная, но вы обе должны сообщить, когда его видели в последний раз, — примирительно произнесла Костромина.
— Вчера, — хором сказали соперницы и от неожиданности переглянулись без злобы, но с удивлением.
Капитан неодобрительно фыркнула.
— Хорошо. В какое время?
— Утром, — ответила Арина.
— В обед, — сказала Лилия.
— А вечером чем занимались? — обратилась капитан к вдохновительнице радужных картин.
— Я работала, — сказала девушка.
— У вас ночная смена? — уточнил Антон.
— Я подрабатываю в стриптиз-клубе.
— То есть, у обеих алиби. Сообщите, пожалуйста, контакты коллег, которые могут подтвердить, что вы присутствовали на рабочем месте. А вы, Арина, номера мамы и подруги.
Девушки продиктовали майору данные.
Вдруг, Арина радостно хихикнула.
— Что рехнулась? — спросила её соперница.
— Художники становятся знаменитыми после смерти. У тебя есть картины?
— Нет, можно подумать, тебе он подарил.
— Конечно. Правда, только одну. И теперь я дождусь, когда он станет знаменит, и дорого продам его мазню. Никакой мужик мне не нужен, я сама смогу поехать в Париж. Одна.
— Ага. Мечтай. Его картины не продаются.
— Это при жизни, а теперь-то он убит при невыясненных обстоятельствах. Тайны, загадки и всё такое.
Антон и Яна не стали слушать спор девушек и поехали в отдел.
— Вот такая у них любовь, — засмеялся Фадеев.
— Знаешь, не могу их осуждать, ещё тот кобель их художник.
-— Ты, правда, такая злая или это женская солидарность? — спросил майор.