И до кровати я этой ночью все-таки добрался. Не смог отказать себе в такой роскоши как хотя бы шестичасовой сон. Может быть, оно и к лучшему, что я ни разу не психолог по образованию. Понадеюсь на умение импровизировать и свое ненаглядное чутье, вдруг они на пару не подведут и все у меня получится?
Утром встал бодрым как огурчик. Хорошо все же быть на этой планете жаворонком. Забравшись под душ, освежился, потом быстро позавтракал бутербродами. Тоскливо пробежал глазами тот пункт договора, в котором говорится, что карточку, по которой в любом банкомате города я смогу обналичить свою теперешнюю зарплату, я получу не раньше, чем полноценно отработаю две недели. Вздохнул, понимая, что раньше этого срока даже аванса, который был больше любых моих самых смелых ожиданий, мне не видать. Так что нечего даже заморачиваться.
Заныкал бумагу в коробку с документами и оделся в темные классические брюки и белую рубашку на выпуск, специально расстегнув три пуговицы в области воротника, чтобы был виден артефакт-крестик, который меня от магии защищает. Оглядел себя с ног до головы – остался относительно доволен. Помялся в ванной возле полки, на которой у меня всякие ванные принадлежности стоят, решил, что лучше не стоит использовать туалетную воду, вполне хватит одного дезодоранта. И на этой не особо радостной ноте выполз в коридор.
На ноги, как настоящий психолог, обул черные лаковые ботинки. Встал напротив той двери, которая вела прямо в мир иной, и озадаченно поскреб в затылке. А, может, лучше опоздать? Ну, скажем, тактический ход, чтобы не расслаблялись. Пусть понервничают. Если не студенты, так командоры, которые обещали присутствовать при моем первом знакомстве с классом. К слову, вчера Мурка, похоже, удивился, что я протестовать не стал после его заявления о посещении моего первого занятия со студентами. А потом запротестовал Барсик и выяснять причину удивления темного стало как-то недосуг. Может, другие до меня вели себя иначе? Скорей всего. Но не страшно, пусть привыкают. Кто бы не приходил к ним сюда до меня, они – это они, а я – это я. Очень хочется надеяться, что единственный и неповторимый. Усмехнувшись собственным мыслям, я все же дернул дверь на себя и вошел в залитый утренним солнцем класс.
Начнем с того, что учительский стол располагался в противоположном конце комнаты. Поэтому, чтобы добраться до него мне пришлось пройти между двумя рядами одиночных парт. Пять с одной стороны, пять с другой. И меня совершенно не удивило, что все темные сидят слева от меня, а все светлые – справа. Так же как и то, что к одной и другой группировкам присоединились сочувствующие из лица представителей других рас.
Никто не обернулся, когда я прошествовал через строй к своему столу. Только Мурка, стоящий возле входной двери, поднял голову. А Барсик, знакомо застолбивший себе место возле окна, вполне предсказуемо даже не глянул в мою сторону. Да, обстановочка.
Наплевав на приличия, я сел на стол. Вытянув ноги и заложив одну за другую. Окинул взглядом лица собравшихся. И, в общем-то, не был удивлен, что мои так называемые «детки» выглядят весьма и весьма зрело. Их красота, от которой вполне могло зарябить в глазах, тоже не стала для меня неожиданностью. Знаете, это словно ты попал в какой-нибудь фильм, где не бывает обычных и страшненьких, только красавцы и красавицы. Сразу появляется желание сбежать и спрятаться под стол, таким ущербным среди них ты себя ощущаешь, даже если в обычном мире среди вполне обычных людей считался очень даже ничего, можно сказать, симпатичным.
Тишина, точнее, гробовое молчание, меня, конечно, напрягало. Но я взял себя в руки, и спокойным, недрогнувшим, что радует, голосом произнес:
– С добрым утром, класс.
Ответом мне стало молчание. Ну ладно. Я умею быть язвительным и колким, как тот еще ежик со стажем. Так что сейчас у меня кто-то получит иголками промеж ушей эльфийских.
– Так, – старательно пародируя голос нашего полковника с военной кафедры, протянул я. И резко гаркнул, как нас все на той же «военке» учили. – Всем встать!
Удивительно, но это возымело действие. Студенты поднялись.
– Молодцы, – куда мягче сказал я, – Можете садиться, – они снова, как болванчики подчинились. – Теперь о грустном. С этого дня в ответ на мое приветствие вы будете вставать, – говоря это, я заметил, как черноволосая эльфийка из светлых, которая сидела на первой парте крайнего от двери ряда, совсем неуловимо скривилась. И почти сразу догадался о причине такой реакции на мои слова. – Что? – спросил я, обращаясь к ней, – До меня кто-то уже муштровал вас так?
– Было дело, – раздался насмешливый голос с галерки.
Говорил рыжий парень с бандитской ухмылкой, одетый в зеленую рубашку из плотной ткани, поверх которой носил что-то наподобие кожаной безрукавки, больше напоминающий легкий доспех. Он явно был человеком. Всего людей в моем классе было трое. Четвертым не-эльфом был оборотень, точнее, была. Как я помнил по документам, там значилось, что оборотень у меня девушка. Я тут же нашел её взглядом на другом ряду, том, который оккупировали светлые.
– Вот и славно, – объявил я. – Значит, уже ученые. С этим проблем не будет.
– А с чем будет? – вякнул все тот же парень.
– Ну, – я долго тянул этот слог, потом прищурился и с мерзопакостной ухмылочкой объявил. – Во-первых, с именами. Во-вторых, с партами. В-третьих, с вопросами. На сегодня, думаю, хватит, а к завтрашнему дню я специально для вас еще что-нибудь придумаю.
– Именами? – подала голос девушка, к которой я уже обращался.
У меня закралось смутное подозрение, что она и есть та староста, о которой было упомянуто в одном из личных дел. Беда в том, что к ним не прилагались фотографии. То ли здесь не было аналога нашим фотокарточкам, то ли по каким-то иным соображением в случае с этими студентами ими пренебрегли, но мне от этого, признаться, легче не стало. Вот теперь угадывай, пока сам с каждым не познакомишься, кто есть кто. Пока я об этом думал, черноволосая и ушастая продолжила, – В таком случае, не пора ли вам хотя бы представиться, дорогой наш учитель?
Язва. Что? Еще не факт? Очень даже факт. Я таких девчонок еще в школе насквозь видел. Умница и любимица учителей, но задавака. Такой палец в рот не клади, по самые гланды заглотит.
– Учитель? – переспросил я. – Фи, как грубо.
Видели бы, как у нее лицо вытянулось. А я невинным тоном продолжил.
– Какой же я вам учитель? Я психолог и преподавать у вас ничего не собираюсь. А то, что меня вашим классным руководителем сделали, так это только потому, что вы у нас особо одаренные или, правильней сказать, патологически честные, а правда в наше время не в цене.
– В смысле? – холодно вопросил один из темных эльфов, с на удивление коротко остриженными волосами. Все темные, что успели попасться мне на глаза, щеголяли с роскошными шевелюрами как минимум ниже лопаток, ну не считая Мурки. Волосы же этого дроу едва прикрывали шею. Любопытно.
– В том смысле, что не хотите лгать ни себе, ни друг другу, притворяясь лучшими друзьями, – ответил я спокойно, без лишнего позерства.
Окинул собравшихся взглядом, заметил, что на всех без исключения лицах отразилась напряженная работа мысли, и собирался уже продолжить.
– А командоров Вы с собой привели, чтобы нам было легче не притворяться? – это, опередив меня, снова подала голос та чернявая.
Все ясно. Кажется, у меня уже сейчас появилась любимая ученица. Ох, как я её люблю! Так люблю, что стукнуть хочется, но я ведь воспитанный, помню, что девушек бить нельзя. Но уже сейчас чую, что эта язва у меня столько кровушки попьет, мама не горюй!
– Командоры сами вызвались.
– И Вы не стали возражать? – в голосе девушки прозвучала неприкрытая ирония. Остальные, что светлые, что темные, заухмылялись.