Девушка прошлепала босиком к высокому стрельчатому окну и приоткрыла одну из створок. В комнату ворвался прохладный вечерний воздух, и раскалившийся за день старинный дом начал потихоньку приходить в себя. Ветерок, принёсший с пляжа запах моря, а от соседей жарящейся картошки, парусом надувал белую занавеску и ворошил стопку бумаг на небольшом письменном столе у окна. Анна придавила ее пластиковым папье-маше с ракушками и цветочками, просвечивающими сквозь стекло, достала из шкафа полотенце и халат, обулась в тапочки и пошла в ванную.
Надо успеть, пока не заняли. Сейчас придёт Давид с занятий, захочет ополоснуться, потом Монтси – после неё еще и душ мыть придётся, свинья за собой волосы из стока не выгребает, вечером в ванной запрётся Николь – минимум на час, прихорашиваться перед очередным свиданием. Новому ухажеру только три дня, свежачок, и ненакрашенную Николь еще не видел. Впрочем, ее никто и никогда ненакрашенной не видел.
Ванная была маленькая, и самой ванной в ней не было. Был душ, ровесник Анны, умывальник с полочками под ним и небольшой шкафчик, как раз на пять полок. Все поделены между жильцами, у Анны самая верхняя. Давиду было неудобно на неё класть бритву, а все остальные просто не доставали.
Свернув волосы ракушкой, девушка постояла несколько минут под прохладным душем, жмурясь от удовольствия. Весна в этом году быстро уступила место лету, да еще какому. В тени жарило под тридцать, и это в начале мая! Даже местные уже подались на пляж, что уж говорить о туристах.
В дверь забарабанили, потом забранились по-каталонски. Понимая через слово и догадываясь, что ее опять обозвали чем-то нехорошим, Анна быстро смыла с себя пену, вытерлась и вышла из ванной. Лайе зачем-то приспичило в ванную именно сейчас. Скорее всего, просто из вредности. Туалет был в отдельном помещении, так что природные потребности исключались.
Чем вообще занималась Лайя, оставалось для Анны загадкой. Каталонка проводила дни в спячке, оживляясь под вечер и либо запираясь посплетничать с Монтси, либо отправляясь в неизвестном направлении и возвращаясь под утро.
У Анны были, конечно, соображения, но она их держала при себе.
Вернувшись к себе в комнату, девушка переоделась в домашний костюм из полосатых шортиков и синей маечки на бретельках. Разобрала бумаги со стола. Часть выбросила – один экзамен позади, записи уже не понадобятся.
Если что – копии всегда к ее услугам на компьютере. Зубрить Анна предпочитала всегда с материального носителя. От чтения с экрана уставали глаза и начинала болеть голова.
Перечитала конспекты по правилам поведения и обязанностям легальных переводчиков. Завтра у неё было назначено собеседование в престижной конторе.
На последнем курсе института студенты обязаны пройти практику и защитить дипломную работу, чтобы получить сертификат переводчика и официально работать с английскими и испанскими текстами. Справки, документы, доверенности и прочая бюрократическая писанина.
Переводами художественной литературы Анна начала подрабатывать еще на первом курсе в МГИМО. Только ее постоянные публикации убедили отца серьезно отнестись к ее увлечению языками и даже отпустить доучиваться заграницу. В конце концов, рассуждал он, переводчик в семье всегда пригодится. Пусть ребенок покатается, развлечется.
Но денег не дал.
На первый год обучения в Испании Анна скопила благодаря тем же переводам. На второй год придётся подумать о подработке. На побочные тексты времени и сил уже не оставалось, все уходило в рефераты и контрольные работы. Может, официанткой куда по вечерам. Так хоть думать не придется.
В дверь постучал Давид, отвлекая от грустных мыслей. Он и Николь уже включили в общей гостиной старенький телевизор – хорошо хоть цветной – и ждали ее с попкорном в компанию. По мере просмотра к попкорну прибавилось пиво, потом еще пиво.
Утром Анна проспала.
Солнце светило прямо в шлем, бликуя и вынуждая щуриться и отворачиваться. Перед каждым перекрёстком приходилось притормаживать и дополнительно проверять, чист ли проезд и какого цвета горит сигнал светофора. И не свернёшь – планировка города вся состояла из пересекающихся прямых.
Надо было ехать именно по этой прямой – почти на окраину города. Против солнца.
До следующего перекрёстка еще далеко, решила Анна и прибавила газу.
Ярко-красный порш был слышен издалека. Мотор взрыкивал, недовольный медленной ездой. Низко сидящая спортивная машина не могла лавировать, как мотоцикл, и недовольно тащилась в общем потоке. Слева образовался промежуток, водитель, недолго думая, вывернул руль и впихнулся в соседнюю полосу.