- Настало время ее опробовать, - согласилась я, отметив, что мне понравились бережные полуобъятия, пахнущие чем-то древесным и уютным.
О том, чтобы разойтись сейчас по комнатам, не было и речи. Свидетель Кевин явно собирался ждать в башне час до футбола, а смысла в прогулках по замку я не видела никакого.
Голубятню словно создали для свиданий. Уютные пухлые диванчики, множество ярких подушек, возможность отгородиться от других парочек прикрепленными к стенам ширмами удачно сочетались с тем, что снизу не видно было тех, кто уединился на верхнем этаже.
Робин робел, не знал, как себя теперь вести. Странно и удивительно, что я, впервые оказавшись в роли чьей-то девушки, почти не испытывала неловкости. Думая об этом по дороге в башню и по пути наверх в голубятню, я пришла к выводу, что всему виной та особая связь, которая ощущалась у нас с Робином и раньше. Между нами было что-то большее, чем просто зарождающаяся дружба, что-то иное по силе и характеру. Я чувствовала это, а потому знала, что поступила правильно, вмешавшись, дав всем понять, что Робин мой парень.
Мы выбрали диванчик под большим окном в потолке.
- Как думаешь, звезды на местном небосводе есть? - явно смущаясь, Робин сделал попытку завязать разговор.
- Наверное, есть. Они влияют на свойства растений, а здесь выращивают разные травы. Хотя бы для того, чтобы знать, когда собирать растения, звезды тут нужны.
Я села на диванчик, подоткнула под локоть золотистую подушку. Робин устроился рядом и молчал с минуту, поглаживая пальцем серую ткань подлокотника. Снизу долетали отголоски разговоров. Зря я думала, что услышу свое имя, - артефакторы обсуждали учебу.
- Не знаю, с чего начать, - глянув на меня искоса, признался Робин.
- Попробуй начать с главного, - посоветовала я.
Он кивнул, набрал побольше воздуха и выдохнул:
- Лина, ты очень красивая, добрая. Ты просто замечательная. Ты очень мне нравишься. Очень. Теперь мы официально вроде как пара... Мне бы очень хотелось, чтобы это было не «вроде как», а серьезно, ну, по-настоящему. Раз ты такое сегодня сказала, ты, наверное, ну... тоже не против бы?
Я кивнула, подтверждая вывод. Правда, Робин меньше смущаться не стал.
- Это хорошо, и я рад, и очень, но... - он замялся, еще больше покраснел, потупился.
- Что «но»? - подтолкнула я.
- Это сложно объяснить, - пытаясь скрыть неловкость, усмехнулся он. - Я... это... Я как бы еще не заслужил. Понимаешь? Там, настоящие свидания, подарки, пикники, - Робин заглянул мне в глаза. - Понимаешь, о чем я? Я не ухаживал еще толком.
- Мы ведь можем ходить на свидания, уже считаясь парой, так? - улыбнулась я.
- Можем, конечно.
- Значит, будут время и возможности ухаживать. Если хочешь, конечно.
- Конечно, хочу! - не раздумывая ни секунды, выпалил Робин.
- Тогда все замечательно. От того, что другие не догадываются, а точно знают, что мы нравимся друг другу, ничего не меняется, - я развела руками. - Ну, разве что слухов о наших отношениях будет меньше.
Робин улыбнулся:
- Так я на это не смотрел еще.
- Это из-за скоропалительности, - хмыкнула я.
Разговор удалось увести от темы свиданий в русло резьбы по дереву, заметно повеселевший Робин рассказывал, как продвинулся с заказом. Постепенно от смущения и робости не осталось и следа. Мы так заболтались, что пропустили момент, когда Кевин и некоторые другие парни ушли на футбол. Так наше свидание для отвода глаз стало самым что ни на есть настоящим.
Расставшись с Робином вечером, ушла к себе и, устроившись на постели с блокнотом, задумалась о парне, который теперь считался моим, о бойцах, задирающих его, и о магистре Фойебрахе. У меня не получалось назвать совпадением то, что факультет бойцов чуть ли не в полном составе организовал травлю Робина. Как иначе назвать постоянные попытки магистра Фойербаха довести Робина до срыва? Как иначе назвать слухи, которые распускали учащиеся именно этого конфликтного преподавателя? Как?
Карандаш скользил по бумаге, росчерки складывались в слова. Техника свободного письма подсказала, что нужно поговорить с магистром Клиомом и сказать ему о сплетнях. Но не реже этой мысли в тексте мелькали фразы об ауре Робина. Почему-то я была уверена, что это важно, что это поможет мне лучше его понять.
Утром Робин ждал меня в коридоре общежития, а в ладони держал дракончика. Белого японского и очень изящного.
- Какая прелесть! - восхищенно ахнула я, взяв в руки фигурную заколку из тисненой кожи.
- Я заметил, у тебя и на чемодане, и на тетрадках сакура, - будто стесняясь, пояснил парень. - Поэтому дракона сделал не европейского.
- Он прекрасен! - расхрабрившись, я встала на цыпочки и поцеловала Робина в щеку. - Спасибо большое!