- Не только. Ты не задумывался о том, почему в Юмну зачислили именно нас?
- Потому что мы доказали, что уважаем законы и достойны доверия? - предположил он.
- Ну, официальная версия звучит именно так. Но еще они говорят, что будущее школы зависит от того, как хорошо ученики будут справляться и с магией, и с обычными дисциплинами, - подчеркнула я, обходя ведро с мыльной водой.
- Есть такое, да.
- Почему тогда не начали обучение с первого класса? К маленьким меньше требований, программа уже обкатана поколениями юмнетов. Меньше предметов по выбору, нужно меньше преподавателей-немагов. Иностранные языки на начальном уровне могут преподавать и магистры.
- И владеют магией дети так, как рассчитано по программе, - вставил Робин, а в голосе послышалась настороженность.
- Именно. А начали с нас. Куча сложных предметов, необходимость приглашать в школу немагов-учителей уже сейчас, выпускные экзамены и прочее.
Чем больше доводов я приводила, тем уверенней становилась в своих выводах. А они, учитывая события десятилетней давности, радовать не могли никак.
- У тебя, кажется, есть объяснение.
- Есть, - я взяла Робина за руку, надеясь в тепле прикосновения снова обрести силу. - Возраст. Скоро нам всем будет восемнадцать. Мы будем совершеннолетние. Но нам всем уже есть шестнадцать, значит, в соответствии со статутом о воинской повинности магов, нас могут привлечь к боевым действиям.
- Что-то у тебя мысли слишком мрачные, не думаешь? - судя по тону, Робину такие объяснения не казались верными.
- К сожалению, нет. Не думаю, что сгущаю краски, - я отрицательно покачала головой. - Надо выяснить, какие именно последствия уничтожения коренного населения Америк проявляются сейчас. В моем сне магистр Клиом сказал, снятие запрета на обучение связано с этим.
- Не знаю, как это вообще может быть с нами связано, - хмыкнул Робин. - Америки завоевывали черти-когда! Шестнадцатый-семнадцатый век.
- А сказывается сейчас. Он так сказал, - я пожала плечами.
- Твои видения всегда точные? - теперь в голосе Робина слышалось чистое любопытство. Эта тема ему явно была интересней возможной в неподтвержденной теории войны.
- Вполне точные, но я не могу вызывать их нарочно. Вообще управлять не могу, - вздохнула я.
- Появляются пока только, когда ты устала?
- Да, пока только так. Не нашла никаких упражнений, чтобы потренировать эту способность. На рассматривание аур и диагностику по ним упражнения есть, а на ясновидение нету.
- Придет само со временем, - утешил он. - Обязательно. Дар только-только открываться начал. Допинг от школы получил. Дай ему время.
- Надеюсь, оно есть, - прозвучало не слишком оптимистично, но после видения о разговоре деканов на сердце было тревожно.
- Конечно, есть и будет, - Робин остановился, посмотрел мне в глаза. - Все будет просто отлично. Не переживай зря.
Я изобразила улыбку, и он меня обнял. Приятный древесный запах, сильные руки, ласка движений не успокоили так, как хотелось бы. Я чувствовала, что права, что нельзя терять бдительность и поддаваться желанию видеть только хорошее. Нельзя. Это попросту опасно.
Утром задумалась о том, что мои видения, скорей всего, точными не были. Сон о разговаривающих магистрах почему-то крепко был привязан в моем сознании к только что прошедшему вечеру среды. Значит, первый разговор между деканами состоялся раньше, чем я думала. Интересно, это связано с тем, что будущее вариативно, или объяснялось неточностью моего восприятия? Почему-то казалось, что все же первое предположение правильное.
Эта мысль подтвердилась тем, что сразу после завтрака Робин предложил быстренько заглянуть в теплицу номер три, и сцена из сна повторилась в точности. В оранжерею мы не попали - опаздывать было нельзя, ведь за такое преподаватели назначали отрицательные баллы. Робин шепнул, что попробует один на следующее утро еще до завтрака.
У занятия по боевой магии впервые осталось приятное послевкусие. Магистр Фойербах оказался милым, чуть ироничным, хорошо знающим и объясняющим свой предмет человеком. Ни следа привычной придирчивости, жесткой требовательности. Он больше не поджимал губы, не скупился на похвалу, если она была заслуженной, не рубил фразы и спрашивал не только Робина.
Лишь один момент напомнил прежнего магистра. Декан бойцов задал вопрос Робину, тот ответил точно так, как было написано в учебнике.
- Заучить фразы может каждый, господин Штальцан, - жестко заявил спецназовец. - Я хочу знать, поняли вы их или нет. Объясните своими словами, будьте добры.
Робин выполнил требование.
- Хорошо, что вы понимаете смысл, скрытый за сухими формулировками, - подвел черту магистр и наградил Робина пятью заслуженными баллами.