- Как думаешь, правильно? - спросил Адам, когда я дочитала.
- Думаю, да, - медленно кивнула я. - Хороший текст получился. Госпожа Мэйс будет довольна. Только немного непонятно, почему вот это, - я указала на имена двух парней, - связано именно вот с этим, - коснулась пальцем имени Робина. - Какой-то конфликт в структуре, который я чувствую, но объяснить не могу.
- Я тоже не могу его объяснить, - вздохнул Адам. - Нужно спросить того, кто в этом лучше разбирается.
Он подчеркнул имя Робина и глянул на меня.
- Наверное, мы это еще не проходили.
- Тут нужны подробные объяснения, иначе не разобраться, - заверил Адам.
Предупреждение Адама подвело меня к двум выводам. Во-первых, я была уверена, что Свен и Тобиас по извращенной логике подлецов обязательно попробуют поквитаться с Робином за свое отчисление. Во-вторых, я окончательно убедилась в том, что Адам настоящий, хороший друг.
Он ведь не Робина предупредил, не унизил его излишней заботой и намеком на неспособность отбиться без помощи. Нет, Адам подчеркнул, что Робину нужен будет свидетель, в силах и способностях друга младший Йонтах не сомневался. Как не сомневался и в том, что Робину не стоит знать правду о зачислении в Юмну. Правда сделала бы Робина и всю его семью обязанными Адаму и директору. Унижение благодеянием, одолжением после отказа...
Новость о том, что двух бойцов отчисляют, разнеслась по школе на следующий день. Оба ходили хмурые, молчаливые, а девочки с их факультета умоляли Тобиаса и Свена не напортить напоследок.
- Вы уйдете, а нам ваши отрицательные баллы вычерпывать! Так хоть не добавляйте проблем! - эти просьбы я слышала, проходя мимо бойцов во время обеда.
Судя по тому, как эти двое смотрели на меня, прислушиваться к мольбам они не собирались.
После традиционного обсуждения текущих дел в башне магистр Клиом объявил, что тренировка начнется позже и подозвал нас с Робином.
- Ваши родные, конечно же, оповещены о том, что случилось на прошлой неделе. Я лично звонил, заверил, что поводов для беспокойства нет. Мне даже поверили, - усмехнулся декан. - Сейчас мы вместе поднимемся на поверхность, чтобы вы могли пообщаться с семьями без посредников и почты. До сегодняшнего дня из-за расследования при ваших разговорах присутствовал бы полицейский, - пояснил магистр Клиом: - Разве же это общение?
Отличная новость, предвкушение разговора с Мариной и Алексом воодушевляли. Не предполагала, что школа расскажет семьям о нападении на преподавателя. Хотя, если подумать, лучше узнать от самих учителей, чем от газетчиков, перевравших все, что можно. Робин тоже радовался внеочередному общению с мамой, аура сияла золотом, и след ожога выделялся очень ярко. Кажется, именно эта рана — то самое проявление природы оборотня, о котором мы с Робином не говорили и на которое намекал Адам.
Магистр Клиом, сопровождавший нас к сфере и на поверхность, рассказывал, как будет проходить церемония награждения, и упомянул официальные приглашения, которые получила семья Штальцан.
- Чтобы для вас не стали сюрпризом вопросы об этом. Еще вам нужно будет подумать, что вы скажете журналистам. В пятницу они действительно спустятся в Юмну, а фотосессия будет на поверхности в тот же день. Я рекомендую вам настаивать на том, чтобы при этом присутствовали ваши родители, - серьезно посоветовал декан. - Вы убедились, что «Вестник» может исказить и перекрутить все ваши слова. Вам нужны свидетели.
Робин кивнул, я чуть сжала его руку. Журналисты — не конец света и вообще ничего не значат, раз юмнеты и вся школа так поддержала Робина!
Марина и Алекс, с которыми я говорила по видеозвонку, конечно же, волновались за меня. Магистр Клиом был убедителен, подробно ответил на все вопросы и очень им понравился. Сделанная мной веточка сакуры тоже утверждала, что у меня все в порядке. А вот письмо, которое я им отправила, напротив, насторожило. Неудивительно, ведь оно получилось сухим и пресным. Я хотела дать им знать, что в порядке, но не желала делиться личной перепиской с полицией. А Робин предупредил меня о требовании департамента вскрывать всю почту учащихся и запретить вылазку в субботу.
Следствие всячески подталкивали к тому, что виновен именно юмнет. Даже нашли удобную жертву. Возможно, если бы школа не возмутилась, Робина уже отчислили бы.
Марина видела, что я из-за чего-то сильно переживаю, и настояла на ответе. Я рассказывала об оборотнях, о департаменте и «Вестнике». Алекс хмурился, осуждающе качал головой. Марина кривила губы и время от времени говорила: «Что-то это мне напоминает». Вердикт, который вынесли приемные родители, радовать не мог. Они оба считали, что нападение на Робина или еще одна попытка подставить очень вероятны.