Пухленькая, темноволосая Филомена успела еще в Германии сдать экзамен на звание учительницы и поэтому могла во Франции наняться гувернанткой. Что же касается ее светленькой, голубоглазой и стройной, как тополек, сестры, то она пустилась в странствия еще до сдачи экзамена и не могла предложить ничего другого, кроме весьма приятной внешности. Однако фортуна оказалась к Кетэ милостивой и послала ей аванс в лице местного редактора, который поместил в своей газете ее объявление и помог тем самым определиться на место в качестве бонны.
Годы шли, а сказочные принцы так и не появлялись. Мечты сестер постепенно становились все скромнее. И вот тут-то их стежки как раз и скрестились с охотничьей тропой адвоката Сарре. Многосведущий мэтр поддерживал отношения с семейством, где бонна Кетэ Шмидт рассказывала детишкам волнующие сказки о принцах и пастушках. Ну что ж, за неимением принца сгодится, пожалуй, и адвокат, решили сестры, и действительно спустя недолгое время обе совсем уже переселились на виллу «Эрмитаж», а Кетэ Шмидт тайком даже отрабатывала новую подпись: Катрин Сарре. Стать свояченицей Сарре отнюдь не возражала и Филомена, тем более что и ей тоже грешно было бы жаловаться на недостаток внимания. Вилла, правда, без прислуги, и роскошь — так себе, но, что поделаешь, уж лучше так, чем совсем без виллы и вовсе без роскоши. Однако, полагаясь на адвокатские денежки, сестры жестоко ошибались.
Как-то вечеркам за шампанским и икрой гостеприимный хозяин выпустил из мешка первого кота, поведав им, что с блаженным ничегонеделанием скоро надо будет кончать: долгов у него больше, чем волос на голове, и кредиторов, к сожалению, тоже куда больше чем клиентов. Дела последнее время идут из рук вон скверно. Крупные акулы имеют большей частью своих собственных, многоуважаемых адвокатов, а мелкая рыбешка не в состоянии хорошо заплатить, так что его жизненному стандарту грозит серьезная опасность. Первое, что ему надлежит сейчас сделать, — отказаться от виллы, да и вообще ограничить себя во многом, и сестрицам придется, стало быть, ничего не попишешь, снова подыскивать службу.
Для сестер Шмидт это было поистине жестоким ударом. Мрачна перспектива — обратно в детские, к чужим людям — повергла их в полное отчаяние. Именно такую реакцию и предвидел бравый адвокат. Дождавшись, когда сквозь потоки слез безутешные сестры перестали уже видеть икру, он выпустил из мешка второго кота...
Раздумчйво и несколько нерешительно, будто бы это только сейчас, сию минуту, пришло ему в голову, он стал излагать свой план смежного выхода из трудной ситуации. Да, конечно, не очень-то здорово все это получилось, однако случаются вещи и куда похуже...
Живет же вот, скажем, в вонючем портовом переулке; в квартале JIa Жольет, этот моряк Дельтрей, смертельно больной человек, которого недавно выписали из госпиталя с неизлечимым туберкулезом. Один как перст, бедняга, — никого из родственников. Даже питаться толком и то не может. Сарре как-то консультировал его по одному пустяковому делу и узнал, что, по заключению врачей больницы, жить бедняге осталось, самое большее, полгода, а там уж чахотка все равно его доконает.
Почему бы Кетэ, для проформы разумеется, не вступить с ним в брак и не застраховать жизнь этого полумертвеца на большую сумму, на 100000 франков, к примеру. Ну, а там — заплатить пару раз страховой взнос да ждать себе спокойненько месяц-друтой, пока он не отдаст богу душу. Зато уж потом как вдова и наследница она получила бы страховую премию и надолго освободилась бы от финансовых забот.
Столь шикарная перспектива подействовала на сестричек подобно целительному бальзаму, и они вновь воспрянули духом. Правда, все же поначалу Кетэ пыталась немного покапризничать: уж не полагает ли Сарре, что она и в самом деле согласится затеять что-либо с этим полуживым Дельтреем и даже (о, ужас!) исполнить свой супружеский долг?
Однако Сарре знал, чем ее успокоить. Дельтрей теперь уже настолько далек от всего земного, что подобного рода встряски больше не доставляют ему ни малейшей радости. Он был бы куда более счастлив, если бы какая-нибудь добрая душа согласилась сказать в мэрии «да» и освободила бы его от забот о хлебе насущном, — большего он не требует. Так что быть с ним рядом, кроме этого единственного раза в мэрии, ей вообще не придется.
Таким образом, по крайней мере в части, касающейся Кетэ, вопрос был решен. Что касается Филомены, то для нее кое-что оставалось пока неясным. Очень уж все как-то просто получается. Еще вопрос, согласится ли страховая компания застраховать, да притом на большую сумму, смертельно больного человека. Насколько ей известно, перед заключением подобного рода контрактов все страховые общества обычно настаивают на всестороннем врачебном обследовании.