Второй соискатель так и стоит, прижавшись носом к стеклу, и смотрит, как пилят надвое туловища забитых экземпляров. Он уже не скрывает довольной улыбки на лице. Маркос почти завидует ему: вот бы так же испытать возбуждение и радостный подъем, когда, например, подписываешь распоряжение о повышении кого-нибудь из сотрудников по службе. Это же здорово: еще вчера человек смывал из шланга кровь с пола в цеху, а сегодня он уже отвечает за классификацию субпродуктов и раскладку по контейнерам и ящикам. Если же радоваться нельзя, то пусть, по крайней мере, мне будет хотя бы на все наплевать… А это еще что такое? Он замечает у второго соискателя сотовый телефон, который тот тщательно прячет под курткой. Как же так? Это невозможно! Их ведь досматривает охрана, просит сдать телефоны, предупреждает, что фотографировать и снимать видео на территории комбината запрещено! Он быстро подходит к соискателю и выхватывает телефон. Аппарат летит на пол и разлетается на куски. Он хватает нарушителя за предплечье и, подтянув к себе, шипит ему на ухо с едва скрываемой злобой: «Проваливай! И чтобы ноги твоей здесь больше не было! Твои данные и фотографию с заявления я разошлю по отделам кадров всех известных мне мясокомбинатов». Второй оборачивается. В его взгляде нет ни удивления, ни неловкости. Он молчит и нагло улыбается.
15
Маркос ведет соискателей к выходу. По пути он звонит начальнику охраны и приказывает вывести нарушителя с территории. Выслушав заместителя директора, начальник охраны призывает его успокоиться и заверяет, что лично обо всем позаботится. Маркос предупреждает, что разговор еще не окончен и что такое не должно было случиться. Не забыть переговорить об этом с Кригом, отмечает он про себя. Передача функций охраны стороннему подрядчику — это, с его точки зрения, ошибка. Придется снова убеждать в этом директора.
Второй уже не улыбается, но и не упирается, когда его уводят.
С тем, что повыше, они прощаются, подав друг другу руки. «Мы вам позвоним», — говорит Маркос с уверенностью в голосе. Высокий благодарит его, но в его голосе уверенности нет. Такое часто бывает, вспоминает Маркос, было бы странно видеть другую реакцию.
Ни один по-настоящему нормальный человек не обрадуется перспективе работать здесь.
16
Перед тем как подняться в офис и доложить Кригу о результатах собеседования, он задерживается на улице и закуривает. Звонит телефон. Это теща. Он нажимает кнопку и, не глядя на экран, говорит: «Добрый день, Грасиела». На том конце провода повисает тяжелое, напряженное молчание. Он понимает, что это Сесилия.
— Здравствуй, Маркос.
Она звонит ему в первый раз с тех пор, как уехала к матери. Выглядит она плохо.
— Привет.
Понятно, что разговор предстоит непростой. Затяжка сигаретным дымом. Поглубже.
— Как дела?
— Да я-то здесь, на работе. Ты как?
Она отвечает не сразу. Пауза затягивается. Наконец:
— Да, я вижу, что ты там.
При этом на экран телефона она не смотрит. Помолчав еще несколько секунд, она, все так же не глядя ему в глаза, говорит:
— Мне плохо. Я, наверное, еще здесь побуду. Не могу заставить себя вернуться.
— Почему ты не хочешь, чтобы я к тебе заехал?
— Мне нужно побыть одной.
— Я скучаю по тебе.
Слова — как черная дыра: они притягивают и пожирают все звуки, частицы, даже дыхание. Она не отвечает. Он говорит:
— Это ведь и со мной произошло. Я тоже его потерял.