Когда, нагруженные свертками, они шли к такси, Дорис сердито спросила, за каким чертом ему понадобились спальные мешки, и сообщила, что если он рассчитывает на брачную ночь в лесу, то жестоко ошибается! Белкин посмеялся, потом сделал таинственное лицо и объяснил, что спальные мешки велел приобрести Алик; для какой цели, Белкин не знает, а спрашивать о чем-либо у Алика запрещено.
Только сегодня он оставил ее на вечер одну, сказав, что его вызывают на какую-то очень важную встречу, просил Дорис из дома никуда не отлучаться и, озабоченный, ушел.
Часа через два в дверь позвонили. Дорис, уверенная, что это вернулся Белкин, не спрашивая, открыла. На пороге стоял Черный. Не сводя с него глаз, Дорис отступила от дверей, готовясь предупредить любое его движение.
— Не боись! — ухмыльнулся Черный. — Своих не трогаем!
— Что нужно? — настороженно взглянула на него Дорис.
— Хмырь твой велел передать, что на сходняке задержится, — сообщил Черный. — Сегодня не придет. — И ухмыльнулся: — Я за него. Устраивает?
— Нет, — шагнула к нему Дорис. — Вали отсюда!
— Да погоди ты! — Черный отодвинул ее плечом, прошел в комнату, сел в кресло и возбужденно сказал: — Придушил бы я его, если б не Стас!
— Кого? — встала в дверях комнаты Дорис. — Ленчика?
— На кой мне сдался твой Ленчик? — Черный хрипло рассмеялся. — Боссу я бы прикурить дал! Алику!..
— За что же? — подсела к столу Дорис.
— Гнида! — сжал кулаки Черный. — Слушай, невмоготу! Кости ломит!
— За этим пришел, что ли? — Дорис только сейчас заметила расширенные зрачки Черного, увидела, как мелко дрожат его пальцы и подергиваются уголки губ. — Нет у меня.
— Курнуть хоть дай! — Черный зябко обхватил плечи руками. — «Мастырка»-то есть в заначке!
— Говорю, нет! — Дорис открыла дверцы серванта, вынула початую бутылку коньяку, рюмку: — Вот, выпей!
— Что ты мне наперсток этот суешь! — Черный повертел в пальцах рюмку. — Стакан давай!
— На! — поставила перед ним стакан Дорис. — Залейся!
Черный налил полстакана коньяку, выпил, вытер ладонью рот, вынул из лежащей на столе пачки сигарету, закурил и блаженно прикрыл глаза.
— Так за что ты Алика? — напомнила Дорис.
— Поганку крутит! — с пол-оборота завелся Черный. — Дело надо делать, а он финтит! «Мальчики, обещайте обойтись без крови!» Детский сад развел! А если они рыпаться начнут? Шухер поднимут?.. Тут — пан или пропал! Вот, видала?..
Черный выхватил из кармана пистолет и потряс им над головой. Он весь дрожал от возбуждения, на губах выступили пузырьки пены, веки болезненно дергались.
— Убери, — спокойно сказала Дорис. — В меня еще пальнешь.
— В тебя не буду, — заверил ее Черный. — А в этого гада шмольнул бы! И ничего мне не будет: у меня справка!
— Откуда справка-то? — усмехнулась Дорис.
— Из главной психушки! — хвастливо заявил Черный. — Из института Сербского!
Он вылил остатки коньяка в стакан, выпил залпом, мусоля окурок сигареты, глубоко затянулся и, успокаиваясь, почти мирно сказал:
— На такое дело идти и чтоб без крови? Мозгляк он, этот ваш Алик!
Увидел спальные мешки в углу комнаты, рассмеялся, задохнулся дымом, с трудом откашлялся и, вытирая слезы, указал Дорис на мешки:
— Он их в эту тару запаковать хочет. Как баранов! Так живого барана в мешок не затолкаешь. Тушу баранью — другое дело!
— Что ты мелешь? — не поняла Дорис. — Набрался?
— Кто набрался? — возмутился Черный. — Я ни в одном глазу! Летчиков в мешки и на стоянке из самолета! Кляп в рот и в лесочек! Пока хватятся — мы уже в чужом небе! Теоретик!.. Сами они в мешки эти полезут? Тут мокрухой пахнет, поняла?
Дорис молча кивнула, а Черный поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и пробормотал:
— Чего-то меня сморило... Я покемарю часок...
— Еще чего! — рассердилась Дорис. — Гостиница тебе тут?
Но Черный уже спал. Дорис попыталась растолкать его, поняла, что это бесполезно, взглянула на часы, проверила в сумочке ключи и вышла из квартиры.
У подъезда она неприметно огляделась, свернула за угол, прошла через арку ворот и вышла к будке телефона-автомата на соседней улице. Убедившись, что вокруг никого нет, вошла в будку и плотно прикрыла за собой дверь.
Поздно ночью в квартире Курнашова раздался телефонный звонок.
— Слушаю, — снял трубку Курнашов.
— Не разбудил, Сергей Павлович? — послышался в трубке голос Савельева.
— Еще не ложился, — ответил Курнашов. — Что-нибудь срочное?
— Пятая вышла на внеочередную связь, — сообщил Савельев. — Есть новости.
— Сейчас выезжаю.
— До утра терпит, Сергей Павлович.