— Завтра же, — вздохнул Сошников. — Следующий рейс только в пятницу.
— Сочувствую. Но ничего не поделаешь! Надо.
— Понимаю.
— И держите меня в курсе.
— Обязательно, Виктор Александрович. До свиданья. И спасибо!
— До встречи!.. Дмитрий Васильевич, проводите, пожалуйста. — И, когда Сошников и Скворцов вышли, сел за стол и опять углубился в бумаги.
Фрэнк загнал мяч в лунку и оглянулся на Доновена, сидящего в плетеном кресле у края площадки:
— Оцените удар, шеф!
Доновен благодушно кивнул и погладил лежавшую у его ног собаку.
— Если завтра все пройдет благополучно, устрою себе праздник — велю зажарить стейк с кровью! Верите ли, Фрэнк, я стал завидовать своим собакам. Два раза в день едят мясо, а я жую за них овсянку.
— Каждому свое! — неосторожно пошутил Фрэнк и вжал голову в плечи, ожидая окрика.
Доновен не расслышал или сделал вид, что не слышит. Откинулся в кресле, подставив лицо солнцу.
— Вам играть, шеф, — почтительно напомнил Фрэнк.
— На сегодня достаточно, — проворчал Доновен. — Жарковато!
Свистнул собаке и пошел через лужайку к коттеджу. Фрэнк заспешил за ним.
Доновен поднялся на открытую веранду, сердито покосился на стол, где стоял стакан с молоком, опустился в глубокое кресло и сказал Фрэнку:
— Виски в баре, лед в холодильнике. — Помолчал, прикрыв морщинистые веки, и добавил: — Плесните и мне глоток.
— Шеф!.. — застыл с бутылкой в руках Фрэнк.
— Могу я выпить по случаю начала операции? — усмехнулся Доновен. — Только льда побольше.
Попробовал виски на язык, причмокнул и поднял стакан:
— За ваше сотрудничество с Москвой!
— Страшновато шутите, — передернул плечами Фрэнк. — Меня даже в дрожь бросило!
— Каждому свое, — невозмутимо сказал Доновен.
Фрэнк поперхнулся виски и закашлялся.
Доновен покосился на него и спросил:
— Когда Коллинз будет договариваться с русскими?
— Ему назначено на завтра, в двенадцать.
— Наметили, где произойдет передача пленки?
— Я считал, что удобней будет, если они сами назначат место, — словно оправдываясь, ответил Фрэнк. — Меньше поводов для подозрений.
— Возможно, — кивнул Доновен. — Но если предложат консульство, отказывайтесь. Нам необходимо зафиксировать встречу и факт вручения денег или чека. Поэтому вытаскивайте их из норы!
— Я понимаю, шеф, но...
— Никаких «но», Фрэнк! — перебил его Доновен. — Одними вашими показаниями их не прижать. Нужны четкие доказательства. — Доновен глотнул виски и отставил стакан. — Предлагайте нейтральную почву. Скажем, где-нибудь здесь, на озерах. Кстати, они арендуют коттедж для своих работников. Неподалеку отсюда. Это не покажется странным. В общем, тащите их за уши! Остальное, как вы понимаете, дело техники. И вдолбите это Коллинзу. Хоть с голоса его учите. Как попугая!
— Понял, шеф, — сосредоточенно жует сигарету Фрэнк.
— Жду ваших сообщений. — Доновен откинулся на спинку кресла. — С утра я в городе. Всё. Идите.
И устало прикрыл глаза.
Коллинз шел в консульство, не подозревая, что идет не один. Его вели люди Доновена и докладывали о каждом его шаге.
Доновен, сидя в своем кабинете, слышал то женские, то мужские голоса:
— Проследовал в нужном направлении. В контакт ни с кем не вступал.
— Прошел мимо отеля... Подходит к бару... Нигде не останавливается.
— Миновал бар... аптеку... парикмахерскую... Идет один.
— Объект у пункта назначения... Вошел.
Доновен нажал кнопку на пульте и негромко сказал:
— Ждите, когда выйдет.
Фрэнк Гарви ждал Коллинза в офисе. Так между ними было условлено. Пожевывая незажженную сигарету, он нервно расхаживал по просторной, с окном во всю стену, комнате. Мебели в ней почти не было. Только рабочий стол с вертящимся креслом черной кожи и шкаф для бумаг. В углу, прямо на полу, стоял портативный телевизор.
Фрэнк выплюнул изжеванную сигарету в металлическую корзину, присел на стол, но тут же вскочил, прошелся по комнате, включил телевизор.