Тогда для убедительности ей показали небольшую фотографию, на которой сын Володя был сфотографирован мертвым в гробу. В изголовье тускло горят три свечи. Что-то заслонило Анне глаза, а потом все погрузилось в темноту. Уже дома врачи привели ее в чувство.
Анна решила уехать из Луцка. Все ей здесь напоминало о муже, о сыне. Уехать куда-нибудь, только подальше от этого города.
И вот она в Казахстане, в городе Джамбуле. Идут годы, а сердечная рана не заживает. Подолгу сидит Анна над фотографией и кажется ей - жив ее сын. А он, действительно, как живой лежит в гробу.
Не верит материнское сердце фотографии, не верит казенным бумагам. И снова она в милиции с просьбой разыскать ее сына.
Розыск был поручен Ивану Кирилловичу.
Надо сказать, что надежды найти сына Анны не было никакой. Интуиция матери - и только. А налицо свидетельство о смерти, выданное по форме, и в довершение всего фотография мертвого Володи. А что это Володя, а не кто-либо другой, заявительница не сомневалась. Да, это мой Володя, говорила она, но он живой.
И снова долгая переписка. Уточнялись даты, место и много, много других подробностей. Письма в посольство и ответы, то обнадеживающие, то повторяющие сообщение ЗАГСа.
Но капитан милиции Изосин упрямо вел розыск. Ему нельзя было останавливаться на полпути. Надо было найти Володю или подтвердит, что искать некого...
В 1962 году из соседней с нами страны в Советский Союз приехал Рудницкий Владимир Дмитриевич. Двадцатилетний иностранец и не подозревал, что он не Рудницкий и не Дмитриевич, а Кондратенко Владимир Николаевич гражданин Союза Советских Социалистических Республик.
Прошло немного времени, и Владимир встретился с родной матерью. А капитан милиции Изосин написал на папке, что дело закончено.
А как же фотография, свидетельство о смерти? - спросите вы.
Не умирал Володя. В гроб он был положен живой, а свидетельство о смерти сфальсифицировано. Но чтобы "воскресить" неумершего Володю, потребовалось несколько лет.
В.ПУТИНЦЕВ,
полковник милиции
ЗАЗУБРИНЫ НА ТОПОРЕ
Совещание оперативных работников станции Джамбул было коротким. Начальник линейного отделения подполковник Лещенко сообщил собравшимся:
- На нашем участке дороги появился активно действующий преступник, а скорее всего - группа преступников. Уже зарегистрировано два случая хищения грузов. На станциях Джамбул и Тюлькубас в составах товарных поездов нечетного отправления обнаружены контейнеры с прорубленными стенками. Это значит: кражи совершены где-то до станции Джамбул.
Все понимали что обнаружить преступников непросто: пока удастся установить участок, где совершено хищение, - а он может оказаться и на весьма значительном расстоянии от станции Джамбул, - воры успеют замести следы, и задача осложнится.
Один за другим высказывались офицеры, и постепенно составился четкий оперативный план. Немалая роль в плане отводилась общественности: по предложению майора Жукова, работающего в уголовном розыске уже более двадцати лет, решили привлечь к поискам бригадмильцев на станциях перед Джамбулом, а также обратиться к партийным и профсоюзным организациям.
Одна из таких станций - Акыр-Тюбе; она расположена почти на середине участка железной дороги Луговая - Джамбул. Здесь останавливаются пассажирские и товарные поезда. С обеих сторон от путей разбросаны дома заметно выросшего за последние годы поселка. Теперь в нем живут не только железнодорожники.
Как известно, ни один поселок не обходится без базара. Есть он и в Акыр-Тюбе, обычно немноголюдный: торгуют мясом, картофелем, овощами.
Когда солнце поднялось над крышами домов, на базар пришел железнодорожник Шайхутдинов. Обойдя овощной ряд, он остановился у воза с картофелем. Договорился о цене, развернул мешок. Сзади раздался голос:
- Калоши! Кому калоши?
Шайхутдинов обернулся. Мимо шел невысокого роста молодой человек. В руках он держал пару новых остроносых калош.
"Прорублены стенки контейнеров, похищены азиатские калоши и диагональ защитного цвета", - вспомнились железнодорожнику слова офицера, проводившего вчера беседу в профсоюзной организации. Шайхутдинов ближайшим путем направился к станции. В помещении линейного поста милиции он увидел за столом сержанта Гусева.
- На базаре парень продает калоши. Не из тех ли...
Через несколько минут продавец калош был задержан. Им оказался тракторист Павел Питулей. Сержант оформил соответствующие документы и по телефону доложил руководству.
В полдень Шайхутдинов сидел дома, обедал, терпеливо выслушивая назидания жены:
- Все, кто утром на базаре был, купили хорошей картошки. А ты? Кто ее теперь тебе привезет?..
Да, действительно, картофеля на рынке уже не было. Но Шайхутдинов успокоил жену: ничего, иногда колхозники приезжают с опозданием.
Отдохнув немного, он снова пришел на рынок. Картофеля не было. Шайхутдинов достал из кармана папиросу, вздохнул, подумав о том, что ждет его дома, если не удастся купить этой злополучной картошки. Подошел старик в лисьем малахае.
- Сулейман Хусаинов, что живет у школы, - заговорил старик скрипучим голосом, - вчера купил тут калоши. Самая хорошая обувь для старого человека. Вот я тоже пришел...
- А у кого он купил?
- Не спрашивал.
Внимание Шайхутдинова привлекла женщина в коричневом пальто и пуховой шали, продававшая какую-то ткань. Время от времени она оглядывалась по сторонам, держа в руках отрез диагонали.
- Сколько стоит отрез? - неожиданно спросил Шайхутдинов.
- Не продаю, сама купила.
Как же так: то продавала, а то вдруг - сама купила?.. Странно. Здесь что-то не так. Женщину надо было задержать. Но кто это сделает? На станции один сержант, он сейчас занят...
И Шайхутдинов решил сам отвести ее в милицию. Женщина идти не хотела, сквернословила, однако это не помогло.
- Кизюнова, Зоя Григорьевна, - ответила задержанная на вопрос Гусева.
- Где взяли диагональ?
- На базаре купила. Мужу на костюм.
- Вы работаете?
- Домохозяйка.
- А ваш муж?
- Он сейчас тоже не работает.