- Откуда же у вас деньги на покупку?
- Сбережения были...
- Придется написать объяснение.
Хмуря накрашенные брови и покусывая кончик карандаша, Кизюнова написала: "Мануфактуру, три метра, купила с рук на базаре. Диагональ зеленого цвета, двойная. У него еще осталось; какое количество - не знаю. Он накрыл тряпкой. Человек, у которого купила материю, низкого роста, плотный, нос горбом, на чечена похож".
- Опознать его можете?
- Могу.
* * *
По распоряжению подполковника Лещенко капитан Ковалев и младший сержант Слободянников выехали со станции первым же отходящим поездом. В Акыр-Тюбе они приехали вечером.
Выслушав сержанта, Ковалев и Слободянников приступили к допросу тракториста. Павел Питулей недолго защищал свои показания. Запутавшись в ответах, он безнадежно махнул рукой и сказал:
- Калоши мне дал Пашка Безродный, наш тракторист. Просил продать. Выпить, говорит, надо.
В полночь Ковалев и Слободянников вышли из помещения линейного поста милиции. Пахнуло сыростью; было так темно, что они с трудом различали друг друга. Под ногами то и дело хлюпала вода.
Поселок спал. Даже лая собак не было слышно. Только изредка тишину нарушали пронзительные гудки тепловозов. Подсвечивая карманным фонариком, отыскали дом, в котором жил Павел Безродный с матерью. Все жильцы, похоже, спали. Разбудив в двух квартирах соседей Безродных и пригласив их понятыми, постучались к трактористу. Ответа не было. Постучали сильнее.
- Кто там? - послышался сонный женский голос.
Ковалев назвался. Дверь отворилась. Средних лет женщина, мать Безродного, испуганно моргая глазами, торопливо завязывала пояс халата. Павел спал на кровати, от него сильно несло спиртным.
Ни калош, ни диагонали в квартире Безродных не оказалось. Но Ковалев не торопился уходить. Он еще раз осмотрел комнату и одежду тракториста, а потом вышел в коридор. Там стояли ведра, корыто, тазы и другие предметы домашнего обихода. Капитан внимательно пригляделся к каждой вещи. Под скамейкой он увидел топор.
- Чей топор?
- Их топор, Безродных, - ответила соседка-понятая. - Хороший был. Я им дрова рубила. На днях его Пашка чем-то затупил.
Топор заинтересовал капитана. Ковалев вернулся в комнату, оформил протокол, разбудил тракториста и приказал одеться. В линейный пост пришли утром. Сразу начался допрос.
- Да, я отдал калоши Пашке Питулею. Просил продать. Выпить захотелось, а денег не было, - пояснил Безродный.
- Где взял калоши?
- На базаре, у чечена купил.
- Сможешь его опознать?
- Смогу.
Потом Ковалев допросил Кизюнову. Она повторила то, что рассказала сержанту.
Ничего не оставалось, как проверить утверждения задержанных.
Почти весь день ходили по базару и улицам поселка работники милиции. Побывали в МТС, на станции, в магазине и других местах, но человека, который их интересовал, не встретили. Расследование зашло в тупик - улик было недостаточно. Задержанных и соответствующие документы доставили в Джамбул.
Подполковник Лещенко вызвал лейтенанта Байнамаева, молодого, но уже хорошо зарекомендовавшего себя следователя.
- Вам поручается расследование хищения калош и диагонали, - сказал он.
Байнамаев ознакомился с материалами. Профессиональное чутье подсказывало ему, что Питулей и Безродных рассказали не все. Он вызвал на допрос Питулея.
- Кто первый пришел на базар: вы или Безродный?
- Безродный.
- Он продавал калоши?
- Нет.
- Почему Безродный сам не стал продавать калоши, а попросил вас?
- Не знаю.
- А вы его об этом не спрашивали?
Допрашиваемый молчал, глядя на носки своих сапог. Подумав, он попытался объяснить поведение Безродного, но запутался и заявил:
- Он сказал, что калоши "темные"...
Следователь вызвал Безродного.
- Вы подтверждаете свои показания? - спросил Байнамаев, обращаясь к Питулею.
- Да, Безродный сказал мне, что калоши "темные", это значит - краденые.
- Врет он, - вспыхнул Безродный. - Этого я не говорил.
Ничего больше добиться от Безродного не удалось.
Отправив задержанных, следователь задумался. Безродный не подтвердил показаний Питулея, а уличить во лжи ни того, ни другого невозможно, хотя один из них, скорее всего Безродный, врет. Как заставить его говорить правду? Нужны улики. А где их взять? Возможно, что-нибудь подскажут щепки и обломки досок, найденные около пробитых контейнеров...
Байнамаев склонился над столом, где лежали все относящиеся к этому делу вещи, в том числе и топор, изъятый у Безродного. Тщательно рассматривал он лезвие топора и следы разруба на щепках и шалевках, потом сделал топором пробный затес и сравнил с имевшимися. Отдельные особенности совпали, но были и совсем другие. Нет, по таким признакам экспертиза точного заключения не даст - только предположительное, а это улика спорная.
Байнамаев снова склонился над столом. На этот раз он обратил внимание на бурое пятно на обухе топора. Сейчас же возникла догадка.
На следующий день перед старшим следователем лежало заключение эксперта: на обухе изъятого топора остались следы той самой краски, которой были окрашены доски одного из прорубленных контейнеров. А в деле имелась справка о том, что контейнер с диагональю после недавнего ремонта был покрашен.
Опять допрос. Теперь Безродный сидит с опущенными плечами и хмуро смотрит в одну точку. Выводы эксперта опровергнуть невозможно.
- Ладно, пишите. Калоши и диагональ я украл, - выдавил допрашиваемый. Контейнер рубил топором.
- Кто принимал участие в хищении?
- Я был один.
- Во что сложили двадцать пять пар похищенных калош?
- В мешок.
- Где его взяли?
- Дома.
- Ваша мать говорила, что из дома вы ничего не брали.
- Она забыла.
Поскрипывало перо. "Мешок он брал где-то в другом месте, - думал следователь, заполняя бланк протокола допроса. - Но не хочет назвать это место. Стало быть, есть какая-то причина. А возможно, с ним были соучастники и мешок принадлежит одному из них. Да, могло быть и так. Эту версию надо проверить".
- Как были уложены в контейнерах тюки диагонали и коробки с калошами?
Допрашиваемый ответил. Когда Безродный подписал протокол допроса, Байнамаев достал снимки поврежденных контейнеров. На двух из них хорошо было видно, как уложены коробки с калошами и тюки диагонали.