— Конечно, зайчик, — ответила я, и встав на носочки, чмокнула Байсарова в нос. Лида, искоса наблюдавшая за нами, отвернулась, а мне на мгновение стало стыдно. Стою тут, демонстрируя другим людям счастье, которого и в помине нет, а она, скорее всего или не замужем, или в разводе.
На улице было жарко. Выйдя на платформу, я потянулась и пожалела, что оставила очки в номере, но шла, довольно щурясь на солнце.
Перейдя по мосту на другую сторону перрона, мы зашли в здание вокзала, и я притормозила возле ларька с книгами и газетами, выбирая легкое чтиво на остаток пути.
— Берете что-нибудь? — обратился ко мне мужской голос, и я, отвернувшись от витрины, обнаружила рядом Макса.
— Пока выбираю, — уступив место возле кассы, я прошла мимо, и в этот момент его рука коснулась моей. Мгновение — и записка перекочевала из пальцев мужчины в мою ладонь. Крепко сжав ее, я отошла, скрещивая на груди руки, и непринужденно оглядываясь. Тимур, стоявший в противоположном конце здания, разговаривал по телефону, не сводя с меня внимательного взгляда. Я помахала ему и отвернулась, надеясь, что он не успел ничего заметить.
Макса поблизости уже не было. Наспех выбрав глянцевый журнал, я открыла его, пытаясь прочитать записку, но не успела — кто-то толкнул меня под локоть, и я выронила покупку.
— Простите, — передо мной стоял тот самый тип из ресторана. На губах — усмешка, но светлые глаза смотрят холодно и отстраненно.
— Ничего страшного, сама во всех врезаюсь, — мы одновременно наклонились за журналом и чуть не стукнулись лбами, пытаясь поднять его. Он выпрямился, протягивая мне журнал и уже собрался что-то ответить на мою благодарность, но рядом возник Тимур, — его появление я успела обнаружить по ставшему уже знакомым аромату. Байсаров обнял меня за талию, поторопив:
— Дорогая, поезд скоро отправится, ты все?
— Да, конечно, — я позволила мужу увести себя и до самого поезда не произнесла больше ни слова. Сердце тревожно билось, и интуиция, которая обычно не подводила, намекала: намечается что-то серьезное.
— Скорее, скорее, — поторопила нас проводница. Мы поднялись в вагон, но возле лестницы на второй этаж я остановилась:
— Иди, я сейчас.
— Давай отнесу журнал, — предложил вполне невинно Тимур, а я замешкалась. Внутри — записка, брать его с собой в туалет — странно, отдавать сейчас — он может заглянуть.
Не дождавшись от меня ответа, Байсаров забраж глянец и стал неторопливо подниматься, а я еще несколько секунд смотрела ему вслед, чертыхаясь. Быстрым шагом, почти срывающимся на бег, я добралась до туалета, заглянув в него ненадолго, чтобы проверить, на месте ли флешка,а потом поднялась по второй лестнице в наше купе.
От волнения участился пульс. Я ругала себя за безалаберность, а Макса — за его страсть к театральности и любовь к фильмам о шпионах. В самом деле, нельзя отправить простое смс? Что за методы из старых фильмов?
Тимур ждал меня в номере полулежа, выражение его лица и скрещенные на груди руки ничего хорошего не предвещали.
— Что это все значит?
— Что именно? — не поняла я. Он кивнул на стол, где между двух страниц закладкой лежала сложенная записка. Чувствуя, как неприятно высохло во рту, я развернула ее, а потом расхохоталась.
— Ну и что там смешного?
Но ответить я не могла, почти сгибаясь от смеха. На клочке бумаги, вырванном из книги, ручкой поверх печатного текста была написана всего одна фраза — «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали».
— Прости, это нервное, — я махнула рукой, пытаясь перевести все в шутку, но Тимур явно был зол и недовольства своего скрывать не собирался.
— Я помешал вашей встрече со светлоглазым? Шутка — его рук дело?
— Постой, ты решил, что это он — Макс? — поняв, что именно так и думал Байсаров, я покачала головой, — нет, я вообще не знаю, кто этот тип, и явно не приветствую его интерес к себе. Записку передал другой человек
— К чему вообще она?
Я вздохнула:
— Макс выдумщик и очень любит театральные эффекты. Ты обратил внимание, из какой книги выдран лист?
— Нет, — Тимур взял из моих рук записку, внимательно изучил ее и хмыкнул.
— Ну надо же, «Анна Каренина». И что дальше? Для чего все это?
— Это предупреждение. Нужно быть осторожными, боюсь, сегодня может что-то произойти.
— Постойте, с чего Вы это взяли?
Повторно вздохнув, я присела рядом с ним, мягко вытягивая листок. Байсаров отодвинулся, позволяя мне устроится удобнее.
— Посмотри на номер страницы. Семнадцатый, видишь? Сегодня семнадцатое число. Просто так он не стал бы предупреждать, так что тут все логично.
— Очень, — иронично произнес супруг, но чувствовалось, что атмосфера между нами чуть потеплела. Где-то на градус. — Все понятно, кроме одного. В чем цель нашего путешествия?
Я вскинула голову, вглядываясь в черные глаза Тимура. Он был так близко, что я могла разглядеть темный ободок вокруг радужки, почти не отличавшийся по цвету от зрачка.
— То есть ты и вправду не знаешь, что мы тут делаем?
— Да, черт возьми! — сквозь зубы процедил он, а я откинулась назад, затылком касаясь мягкой панели над полкой.
— Боже, что за бред, — покачав головой, хмыкнула, — ни ты, ни я. Играем в жмурки, двигаясь наощупь.
— Хотите сказать, что и Вы не в курсе, что тут творится?
— Можешь не верить, но так оно и есть. Скажи мне одну вещь: как он смог тебя заставить подписаться на все это? Чем Бро зацепил тебя?
Он молчал долго, очень долго, и разглядывал меня, словно ища ответы. Я тоже не отводила глаз, ощущая странное волнение от этой близости.
— Как там в Карениной? «Как многое из того, что казалось мне тогда прекрасно и недоступно, стало ничтожно, а то, что было тогда, теперь навеки недоступно»
— О чем это ты?
— Это не важно, Тина. Уже не важно, — ответил, наконец, Тимур, и в голосе его проскользнули нотки горечи.
— Что ж, — пересаживаясь на свою полку и комкая записку, произнесла я, — тогда нам остается только надеяться, что все у нас получится.
«А по правде надежда лишь на себя» , — мысленно добавила я, укладываясь и разворачивая купленный журнал. Открыв последнюю страницу с гороскопом, я чуть не вскрикнула. Чудом пропущенная Тимуром, там оказалась вложенной фотография молодой девушки. Светлое каре до плеч, похожее на парик, и большие очки, скрывающие глаза — весь этот маскарад не мог скрыть от меня личность незнакомки. Потому что на снимке трехлетней давности была изображена я сама.
Глава 4
Сама не замечая того, я задержала дыхание и замерла.
Откуда здесь появилась эта фотография? Я вглядывалась в нее до тех пор, пока изображение не перестало быть четким, а перед глазами замелькали воспоминания прошлых лет.
Я точно помнила тот день — до деталей, словно все произошло вчера. Это была долгожданная весна, но, несмотря на ярко светящее солнце и теплый ветер, я куталась в светлый плащ, чувствуя озноб. Всего десять шагов от автомобиля до входа в отель, но давались они мне — тяжелее некуда.
Нацепив независимое выражение лица, я дождалась, пока швейцар поможет с чемоданом, и поднялась по ступеням, демонстрируя надменность. На ресепшене мне выдали ключи от номера, располагавшегося на третьем этаже, и я беспрепятственно поднялась наверх. Скинула плащ, не заботясь о том, чтобы не помять его, и легла на кровать. Потолок вращался над головой и дико хотелось выпить, но я лишь усмехнулась своей невезучести.
Поднялась и замерла напротив зеркала, поправляя парик. Несмотря на его стоимость и качество, смотрелся он на мне неестественно — может быть, слишком смуглой была кожа для такого цвета волос, а может — высокие скулы и разрез глаз.
Нервно мазнув по губам яркой помадой, перевела взгляд на часы — до встречи оставалось еще пятнадцать минут, но я решила не опаздывать. Накинув поверх платья тонкий пиджак, извлеченный из чемодана, глубоко вдохнула, настраиваясь, и вышла из номера.
Стоило только сосредоточиться на том образе, который я изображала, как разом пропала неуверенность. Девушка, которая знает себе цену, уверенная и сексуальная — все это должно было читаться в плавной походке, в покачивающихся бедрах, в высоко поднятой голове, во взгляде. Я не играла надутую пустышку, чей рот был нужен для одной—единственной цели, но и не становилась бизнес-вумен.