Очнулся Гриша сразу, будто кто в бок толкнул. Где же это он? Вспомнил - в погребе. Пригляделся. Между досок в двери узкой полоской пробивался солнечный свет. Хотел встать, но тут донесся скрип снега под чьими-то шагами. Кто-то спускался по ступенькам. Гриша втиснулся в самый дальний угол погреба. Отчаянно заколотилось сердце. Дверь с шумом открылась. В погреб ворвался яркий солнечный свет. В проеме стоял паренек. В шубенке, подпоясанной ремнем, на голове вязаный серый колпак, в руках плетеная корзинка. Лицо у парнишки, худое и бледное, с одной стороны освещенное солнцем, напряженно вытянулось. Он долго всматривался в темноту погреба. Увидев Гришу, вскрикнул:
- Ой! - и попятился назад.
- Погоди! - негромко потребовал Гриша.
Мальчишка замер. Гриша быстро подскочил к двери и прикрыл ее.
- Ты кто? - тихо, дрожащим голосом спросил паренек.
- Не зверь лее, а человек, Гришкой звать… А ты кто?
- Петька…
- Чего тебе здесь надо?
- За бульбой пришел.
- Испугался? - чуть успокоившись, спросил Гриша.- Небось, подумал - воришка, а?
- А я не из пугливых. Откуда такой взялся?
В первое мгновение пришла мысль - запереть парнишку в погребе. Он, Гриша, конечно, сильнее Петьки. Но тут лее отказался от этой мысли: кричать, сопливец, будет. Спросил:
- Батька твой в Олехновичах?
Петька медлил с ответом. «Кто такой? В поселке его не видел ни разу. Не партизан ли?» От этой мысли заколотилось сердце и от страха и от радости.
- Ну, что молчишь? - уже громче и нетерпеливее спросил Гриша.- Кто твой отец?
- А если скажу - бить будешь? - опасливо взглянул на незнакомца Петька.
- За что же бить-то?
- За батьку… Он старший полицейский тут,- тихо, в воротник шубейки, пробормотал Петька.
Вот так встреча! Гриша от неожиданности растерялся. Но вид Петьки, его бледное лицо, печальные глаза как будто успокоили Гришу.
- Скажи, Петя, много немцев в поселке?
И тут случилось то, чего никак не ожидал Гриша. Петька вдруг, приникнув к его груди, горячо зашептал:
- Ты партизан, партизан! Возьми меня с собой! Я что хочешь буду делать. Только возьми!..- и он заплакал так горько, что Гриша совсем растерялся.
- Ты это чего, Петька? Брось дурить. Не плачь.
- Я не хочу жить больше с таткой! Не хочу, не хочу!..- говорил сквозь слезы парнишка.
- Откуда ты взял, что я партизан? Из Загорья я. Знаешь такую деревню? Недалеко отсюда. Заблудился только…
- Не врал бы,- всхлипнул Петька.- Ну возьми, возьми меня в партизаны…- опять заплакал он, вытирая залоснившимся рукавом шубейки мокрые от слез щеки.
- Успокойся. А мать твоя где? - спросил Гриша.
- В Барановичи уехала… Она от батьки убежала.
- Что, совсем?
- Ругались они здорово. Она все кричала: «Не буду с тобой жить, пьяница, фашист проклятый!» Он бил ее, плеткой лупцевал. Потом тайно уехала к сестре. А батька не знает, где она.
- А ты убеги к матери,- посоветовал Гриша.
Петька шмыгнул носом.
- Да-а, убегишь… Поймает - до смерти убьет.
Гриша подумал: «Спросить про Федора Шпака? Может, Петька знает его?»
Гриша положил руки на плечи парнишки:
- Скажи, ты знаешь Федора Шпака?
- Знаю. Часто приходит к отцу. Тоже полицейский. А ты что, родня ему? - В голосе парнишки разочарование.- Значит, ты не партизан?..
- Нет, не родня,- Гриша решил рискнуть.- Но он мне очень нужен. Повидаться бы…
- Пойдем, я тебе покажу его хату.
Петька поднялся и стал быстро набирать в корзину картошку, но тут с улицы раздался крик:
- Петька, сукин сын! Где ты там застрял?
- Батька!..- Петька замер, затаив дыхание.
К погребу быстро шел человек.
- Я вот сейчас тебе, стервец, дам! - В дверной проем с трудом протиснулся огромный тулуп. Погреб вмиг наполнился тошнотворным запахом самогона.
Полицейский, увидев Гришу, удивился:
- А это что за гость? А нуть-ка, вылезай на свет. Кто такой? Откуда? - Огромная рука схватила Гришу за полушубок и подтащила к двери. Полицай мутными пьяными глазами смотрел на парня.- Да ты краснопузый!..
- Какой я краснопузый? Что вы, дяденька…- и Гриша заревел во весь голос.
- Самый что ни на есть краснопузый! Вон и звезда на шапке была. А?.. Верно я говорю? - Петькин батька сорвал с головы Гришки шапку и, тыча грязным пальцем в потертый мех, на котором ясно оттиснулся силуэт пятиконечной звезды, пьяно рычал: - Видал? Звезда большевистская была здесь. Где она? Куда спрятал?
- Да не было ее, звезды никакой, дяденька…- вопил Гриша.