— Этого ты мог и не говорить, — оборвал его Саидов. — В друзья тебе к Мулло Таиру еще рано лезть, мало ты еще сделал для этого, хотя твое усердие под Сурх Обь делает тебе честь. А пока перестань вилять. У меня нет времени вести пустые разговоры.
Ишан Балта остолбенел. Он был уверен, что о его предательстве под Сурх Обь, где Мулло Таир с его помощью сумел завлечь в ловушку и после мучительных пыток убить двух бойцов из отряда Саидова, никто не знает. Ишан Балта знал, как тщательно басмаческие курбаши скрывают имена своих тайных пособников.
«Наверно, — решил он, — это приближенный Кур Артыка, не станет же курбаши Таир говорить о таких делах всякому джигиту!»
— Я точно не знаю, уважаемый, — начал ишан Балта дрожащим голосом, — где может находиться достопочтенный Мулло Таир. Но вчера вечером он уехал отсюда в кишлак Лярок к Мавлян-баю.
— Ну вот, давно бы так, — усмехнулся всадник. — А теперь скажи, где стоит твой иноходец?
— На моем дворе, в конюшне, — пролепетал ишан Балта.
— Мирзо, — окликнул Саидов, — приведи коня ишана Балта.
Ишан Балта тяжело опустился на камень. Вот тебе и воины ислама — лучшего коня забирают, а пикнуть — не смей. В это время кто-то осторожно коснулся его плеча. Ишан Балта обернулся. Это был председатель Рохмон.
— Уважаемый ишан Балта, — прошептал он, — сделайте милость, замолвите за меня словечко перед джигитом Кур Артыка. Век останусь вашим должником.
Ишан Балта рассвирепел.
— Я своего любимого иноходца не могу спасти, а вы, любезный, хотите, чтобы я рисковал своей головой из-за вас! Нет уж, выкручивайтесь как сумеете.
Показался Мирзо, ведя на поводу иноходца.
— Садись, ишан Балта. Будешь нашим проводником до Лярока. Ночью и заблудиться недолго в ваших горах.
Ишан Балта от радости, что у него не забирают коня, даже прослезился.
Ехали быстро. Не доезжая километра два до Лярока, Саидов остановился около мазара[61], подозвал председателя Файзинского Совета и спокойно проговорил:
— Карауль его, Рохмон. Теперь он нам помешать не сможет. Как рассветет, приводи его в Лярок — мы к этому времени управимся.
Председатель вынул из-за пазухи наган, подошел к онемевшему от изумления ишану Балта.
— Слезай, басмач. Приехали, отдохни пока.
Бойцы связали ишана Балта, втащили в мазар, положили около надгробного камня.
Рохмон уселся в угол.
Отряд миновал ущелье, и впереди замаячили строения кишлака. Не доезжая Лярока, спешились, разделились на несколько групп и, оставив на месте коноводов, вошли в кишлак. Саидов бывал здесь раньше и уверенно повел людей к дому Мавлян-бая. Шли, сжимая в руках оружие. Луна спряталась за пик хребта. Тьма окутала кишлак. Где-то невдалеке рокотал водопад. Вот и глинобитная стена усадьбы Мавлян-бая.
Знакомый Саидову дехканин, которого мы пригласили по дороге, тронул Саидова за руку и, указывая в сторону ущелья, прошептал:
— Из мейхмонханы[62] есть выход к обрыву.
Выставив заслон к ущелью, мы приготовились к штурму дома Мавлян-бая. Постояли, прислушались. Везде тихо. Ворота из толстых чинаровых плах — такие не сразу сломаешь. Дувал высокий — не перескочишь.
На стук дехканина никто не отозвался. Постучали еще раз — в глубине двора мелькнула полоска света, и сочный бас пророкотал:
— Какого гостя привела ко мне ночь?
— Уважаемый Мавлян-бай, — отвечал дехканин. — Это я, Макарам-бобо. Пришел гонец от ишана Балта. Как я должен поступить?
Заскрипел засов, одна половина ворот медленно раскрылась. Вглядываясь в темноту, Мавлян-бай шагнул за ворота и тут же был схвачен двумя чекистами. С перепугу он подтвердил, что Мулло Таир со своими джигитами в мейхмонхане.
На дворе было тихо. У коновязи похрапывали кони басмачей. Мы осторожно поднялись по ступенькам, постояли прислушиваясь. Узкая полоска света падала через неплотно прикрытую дверь. Из комнаты доносились негромкие голоса. Саидов решительно толкнул дверь и шагнул в комнату. Несмотря на позднее время, здесь не все спали. На возвышении горел чирак. Около него сидели трое. Это был Мулло Таир со своими приближенными. Остальные басмачи спали. В углу стояли винтовки.
Мулло Таир онемел от изумления: перед ним с оружием в руках стояли чекисты.
— Не шевелиться! — крикнул я по-таджикски. — Иначе смерть!
Но Мулло Таир ударом ноги погасил чирак, прыгнул в сторону и с криком: «Бей чекистов!» — выстрелил из револьвера. Началась перестрелка вслепую. Саидов метнул гранату. Ухнул взрыв, озаривший комнату, и наступила тишина.