Том чувствовал, что у него тоже поднялось настроение. Когда они стали выходить из ресторана, Роза увидела дверь, которая вела в магазинчик. Она подняла очки на лоб.
— Ух ты, ну-ка, посмотри сюда, — сказала она таким тоном, как будто в этом магазине продавались товары с Марса. — Давай зайдем.
Том медленно последовал за ней. Она встала перед огромным — от стены до стены — перечнем товаров и нахмурилась.
— Какой костюм бы ты предпочел, Том? От «Кенцо?» Хотя нет, слишком вычурно. От «Армани»? «Кальвина?»
— Не спрашивай меня, — сказал Том. — Я ничего не понимаю в женской одежде.
— Я и не спрашиваю тебя о женской одежде. — Роза ткнула пальцем в его грудь. — Речь о тебе.
Через час она подвела его к зеркалу. Пока продавец смотрел, опустившись на колени, хороша ли длина брюк, Том попытался придать своему лицу свирепую мину Клинта Иствуда. Прощай, зеленый студент; привет, кинозвезда. Видела бы его Ребекка… А Роза за его спиной перебирала рубашки, свитера, брюки…
Том никогда не любил посещать магазины, особенно магазины одежды. Но тут совсем другое дело. Не нужно было бродить от одного магазина к другому, перебирая кучи однообразных костюмов, как правило, неподходящего размера. Не нужно было торчать в очереди к примерочной кабине. Все, что от него здесь требовалось, — это сидеть на стуле, пока Роза отдавала распоряжения. И сама одежда была другой. Он не знал, в чем тут секрет, только все эти вещи сидели на нем гораздо лучше и выглядели куда красивей его одежек. Он подумал, что эти шмотки наверняка стоят кучу денег.
Но больше всего ему понравилась скорость, с которой выполнялись распоряжения Розы. Не успел он освоиться с новым своим видом, как Роза выложила на прилавок свою визитную карточку.
— И отправьте все эти вещи по этому адресу сегодня же. С обычной скидкой, конечно.
— А что нам сделать с этим? — спросил кто-то за ее спиной.
Из примерочной появился продавец: в его руках была старая одежда Тома. Его пренебрежительный тон заставил Тома почувствовать себя кем-то вроде школьника.
— Это тоже отправьте, — с достоинством изрекла Роза. Том готов был ее расцеловать.
— И еще. — Роза обратилась к продавцу. — Мне нужно купить для моего друга смокинг.
— Смокинг? — удивился Том.
— Конечно. Тебя без него не пустят на прием.
— Какой прием? — Роза подняла брови.
— Наберись немного терпения.
31
Томительное ожидание
Когда Анни проснулась, было уже темно. Некоторое время она лежала в полудремоте, наслаждаясь теплом кровати, как кот на солнцепеке. Пока она спала, с ней приключилась удивительная метаморфоза. Вся ее горькая обида, с которой прожила половину жизни, прошла. Кроме того, ей было даже приятно сознавать, что сейчас она так же эффектна, как когда-то была ее мать. Но какая-то смутная тревога беспокоила Анни. О чем? Анни резко села в кровати. Джордан!
Она включила свет и глянула на часы. Восемь. Слава Богу, у нее уйма времени. Джордан говорил, что не сможет освободиться раньше часа… если вообще сможет освободиться. Анни откинулась на подушки. Если он не выберется, чтобы встретиться с ней, она здорово расстроится. Он пронесся в ее жизни стремительно, как метеор, но она всегда его помнила и часто вела с ним мысленный диалог. Втайне она так мечтала, чтобы он как-нибудь открыл книгу и прочитал что-нибудь вроде: «Я бесконечно признателен за помощь моему героически терпеливому литературному агенту Анни Гамильтон, без которой…»
Она была так рада, что он о ней не забыл. А о нем самом она уже постаралась узнать из газет все, что хотела, и даже больше — о его жене и подругах, о его приверженности к бегу трусцой и игре на бильярде, о любимой стрижке и т. д. Она видела множество его фотографий и телерепортажей о нем — всегда подтянутый и импозантный, как и положено общественному деятелю. А она хотела увидеть своего Джордана. Было ли ее желание предательством по отношению к Эдварду? Анни не хотела об этом думать. Скоро она вернется обратно, к своей обычной, размеренной жизни. Но хоть на несколько часов имеет право совершить своего рода путешествие в юность. Она должна увидеть Джордана.
Анни подумала: «Если я не увижу Джордана сегодня, я не увижу его никогда». Двадцать два года и четыре месяца назад, ранним летним утром они плыли по реке под мостом Магдален Бридж. Анни помнила это очень ясно — штанины у Джордана были закатаны вверх, брызги поблескивали на его рукавах, он улыбался ей.
Тогда они отправились завтракать в кафе Джорджа, находившееся в помещении крытого рынка. Они шли обнявшись по еле освещенной аллее, было очень прохладно, но от тела Джордана исходило тепло. Она до сих пор помнила запах свежесваренного кофе. На столе были вишни и клубника, лосось, ветчина и салями. Анни немножко смущало то, что ее прическа здорово растрепалась, а платье было измято, но на нее никто не обращал внимания. Кафе Джорджа предназначалось в основном для рабочих, но захаживали сюда и студенты. Сюда забегали, чтобы выпить чашку кофе с молоком и перекусить чего-нибудь горяченького. Джордана удивило то, что она никогда не была здесь раньше. Он здесь бывал практически каждый день. И сегодня он прошелся от стола к столу, пожимая руки шоферам и монтерам, будто они его давние друзья.
Она всегда любила покушать и, уперев локти в стол, с удовольствием наблюдала, как Джордан идет с подносом вдоль ряда тарелок с помидорами, грибами, яичницами, беконами, сосисками и тостами. Джордан ел как-то странно — видимо, по американской манере, — отрезав кусочек, он, прежде чем отправить его в рот, придерживал его на вилке ножом. Но каждые несколько секунд он забывал про еду и неотрывно смотрел на нее. У него была такая чудесная грива и такая чувственная ленивая улыбка. Она почувствовала, как его ноги под столом осторожно сжали ее.
Когда они поехали в Леди Маргарет Холл, Джордан опустил верх. Оксфорд никогда прежде не выглядел таким красивым. По дороге их задержала одна университетская церемония — дорогу важно пересекали преподаватели и руководители университета: на них были костюмы из бархата и шелка, отделанные горностаевыми воротниками. Джордан остановил машину и выскочил с фотоаппаратом в руках. Анни почувствовала себя неловко, когда он забрался с ногами на переднее сиденье, стараясь запечатлеть процессию сверху, но все же не могла не залюбоваться им — солнце золотило его волосы, и на фоне оксфордских шпилей он был великолепен и казался сказочным принцем.
Акации на Парк Роуд были в полном цвету. Джордан с укоризной произнес:
— Где же ты была до сегодняшнего дня? Мы столько потеряли. Все могло бы быть иначе.
— Не все, — ответила она. — Ты все равно отправился бы назад.
Когда они вошли в ее комнату, она вдруг разрыдалась. Джордан обнял ее.
— Все хорошо. Не плачь, девочка.
На минуту она вышла, чтобы вытереть слезы, а когда вернулась, обнаружила, что в комнате сидит Роза. Она болтала с Джорданом, как со старым приятелем. Ее пронзила ужасная мысль.
— Вы знакомы?
— Конечно, — улыбнулся Джордан. — Мы встречались в баре Студенческого союза.
— А, политика, — выдохнула Анни.
Джордан попросил Розу сделать пару снимков его с Анни в саду. Они сели на траву перед вьющимися розами, тянущимися к окну комнаты Анни.
— Не смотри таким страдальческим взглядом, — прикрикнула на нее Роза, и эта реплика заставила Анни рассмеяться.
Джордан пообещал прислать эту фотографию. Последнее, что помнила Анни, — она стоит под большим деревом, и ей очень горько оттого, что приходится расставаться. Джордан сунул руку в карман.
— Слушай, как тебе моя машина?
— Она замечательная.
— Отлично.
Он взял ее руку и вложил в нее ключи.
— Я тебе ее дарю.
Он достал из машины свою куртку и фотоаппарат и принялся так яростно ее целовать, что она едва устояла на ногах. Он нежно погладил ее волосы и плечи.
— Дважды моя девочка, — прошептал он тихо, будто самому себе.
Затем он перекинул свою куртку через плечо и ушел — ушел из ее жизни навсегда.
Это воспоминание вызвало в ее душе острую тоску о том дне. Нет ничего более восхитительного, чем самое начало любовной истории, когда в ней еще нет ничего, кроме эмоций. Неудивительно, что людей так манит влюбленность. Интересно, а что осталось в памяти Джордана, если вообще осталось. Их жизни сложились так по-разному. Все эти годы она бережно хранила их встречу в своем сердце. Но для Джордана это могло быть лишь случайное приключение, романтическая ночь в далекой чужой стране, куда он с тех пор, кажется, ни разу не приезжал. Как он воспримет известие о том, что он является отцом? С негодованием? С отвращением? Или оно тронет его за живое.