— Как хорошо, что ты не поворачиваешься ко мне спиной и не начинаешь тут же храпеть, это так не по-компанейски, — сказала Клэр. С распущенными по плечам густыми волосами она была очень привлекательна. Он налил себе вина, главным образом для храбрости, но закуривать не стал. — До чего нам с тобой хорошо! — добавила она с долгим вздохом. — До чего здорово!
Он обнял ее.
— И мы скоро поженимся, да?
Она помолчала немного. Потом устремила на него нежный, насмешливый взгляд синих глаз.
— По-моему, котик, это вовсе ни к чему, а по-твоему?
Тоби опешил.
— Как, но ведь ты сама… — только и выговорил он.
Клэр не растерялась.
— Ты про ту глупость, которую я тогда сболтнула в Глемсфорде? Но как же можно было принимать это всерьез? Слушай, оставим все как есть. Нам хорошо, верно? Так чего же еще?
Он попытался разобраться в охвативших его чувствах. С одной стороны, горькое сознание, что это отказ, притом окончательный. Да и радужная мечта о будущем сразу померкла.
— Не понимаю, — сказал он.
— Давай-ка я выскажусь начистоту, если сумею, — с необычной серьезностью ответила Клэр. — Да, признаюсь, была у меня одно время такая мысль, но ты ужасный волынщик, скажешь нет?
— Ты хочешь сказать, я должен был заговорить о женитьбе раньше. Но что я тогда мог тебе предложить?
— Ой, да это не имело ровно никакого значения. Но ты все тянул и тянул, а ведь Перчик не раз говорил тебе — такого рода идеи у меня в голове долго не задерживаются. Я привыкла брать от жизни все, что можно.
Она закурила. Закурил и он, потом налил себе еще вина и выпил залпом.
— Жадина-говядина. А мне?
Он наполнил стакан и молча подал ей.
— Понять не могу, — в голосе Клэр появились едва уловимые просительные нотки, — почему мы не можем оставить все как есть? Ей-богу, я пока вообще не хочу выходить замуж ни за кого.
Пот застывал у него на спине, он сбросил с себя одеяло.
— А Перчик был «за» и очень ясно дал мне это понять.
— Ну, котик, знаешь, стоит мне с кем-нибудь поздороваться, и Перчик тут же начинает строить планы насчет моего замужества. Но я это все-таки я, а не Перчик и не папа с мамой. Да, ты полюбился Перчику, и это вполне понятно. Папе с мамой тоже, но поверь, если б я решила выйти замуж за Алека — что крайне маловероятно, — им все-таки было бы приятнее. Ведь в душе они снобы, хоть и лезут вон из кожи, чтобы это не бросалось в глаза. Неужели это для тебя такая неожиданность?
Тоби взяла оторопь — он уже не испытывал ни боли, ни удивления, только молча смотрел на нее.
— Понимаешь, вот это — я хочу сказать, постель — единственное, что нас связывает, но развлекаемся мы здесь отлично, правда? Я не такая умная, как ты, и очень скоро тебе надоем и вообще не понимаю, зачем это нужно — закреплять отношения, разве что в возрасте куда более солидном, чем наш. Словом, забудь об этом, и оставим все как есть. Боже, какое блаженство!
Тоби пристально разглядывал узор на ее халате — голубые, розовые и пурпурные разводы — и думал о том, что будет помнить его всю жизнь. Но по-прежнему молчал.
— «Что, свет мой, ты в уныньи?»[45]
Снова одна из литературных реминисценций, у нее довольно редких.
— А ты как думала?
— Не дури. Подумай, как тебе везет. Заполучил такое прекрасное место, заполучил меня — если, конечно, ты согласен иметь со мной дело на тех условиях, какие предлагаю я.
— Я глубоко благодарен твоему отцу за все, что он для меня сделал.
— Пижон! — воскликнула Клэр. — Знал бы ты, с каким видом это изрек.
И тут в нем заговорило еще одно чувство — оскорбленная гордость: его унизили.
— Я тебя не понимаю. Я был совершенно уверен, что ты относишься ко мне так же, как я к тебе.
— Милый, право же, я отношусь к тебе просто чудесно!
Но Тоби уже занесло.
— Первый-то шаг сделала ты и поначалу была довольно напориста, — услышал он свой голос.
— Котик, а тебе не кажется, что ты чуточку, самую чуточку вульгарен? — медленно выговорила она.
— Ты вообще считаешь меня вульгарным. В этом, видно, все дело.
Клэр по-прежнему сохраняла выдержку:
— Пожалуй, тут есть доля и моей вины. Да, люблю делать первый шаг сама и всегда его делаю, хотя вот этого тебе знать было не положено. Ладно, беру свои слова обратно. Нет, сословная спесь тут ни при чем — у меня, во всяком случае, ее нет, и не надо так думать. Просто ты заставил меня ждать слишком долго и упустил момент, когда я могла бы дать согласие. По правде говоря, может, я и тогда ответила бы отказом, но не в том суть. А сейчас, когда у нас с тобой все так здорово, тебе надо было затеять этот разговор.