— Мы идем через зону высокочастотной плазменной турбулентности, — сказал он. — Турбулентность же вызвана образованием коллапсирующих каверн и плазмонов — плазменных волн различных типов, интенсивно взаимодействующих друг с другом.
— Почему они коллапсируют, эти ваши каверны? — вяло поинтересовался Хасид; этот разговор состоялся после полудня седьмого мая по интеркому — все лежали в гамаках.
— Каверны образуются из-за микроядерных взрывов, — обрадовался появлению собеседника доктор Хесслер. — В этом слое все время возникают очаги термоядерных реакций, получается небольшой взрыв, в плазме возникает газовая полость с высоким давлением диаметром до сотен метров, затем реакция прекращается, и каверна схлопывается, коллапсирует. В результате образуется волна давления, передающаяся со скоростью, намного превышающей звуковую, которую воспринимает наше защитное поле, а вместе с ним и корпус «крота». А так как такие микровзрывы происходят часто, получается вибрация.
— И скоро она закончится?
— Как только мы пересечем «границу Сахарова» — границу слоя, за которым идет «буферная» зона. Давление достигает миллиарда атмосфер, скорость движения частиц плазмы начинает превосходить фазовую скорость расширения каверн, частицы убегают от поляризационной «шубы» и образуются Т-солитоны — струи термоядерных реакций. Их всего шесть типов: альфа, бета, гамма, дельта, сигма и каппа. В альфа-солитонах происходит реакция слияния ядер углерода-двенадцать с ядрами водорода, образуется азот-тринадцать, плюс нейтрино и гамма-излучение. Потом в бета-солитоне азот-тринадцать распадается на…
— Не так быстро, профессор, — остановил физика Хасид. — Голова плохо воспринимает информацию. Как долго нам ждать вашу «буферную» зону?
Хесслер помолчал, обиженный остановкой, потом сухо сообщил:
— Не меньше двадцати часов.
Раздался чей-то стон, потом голос Гредаса:
— Господа соларнавты, может, развернемся да полезем назад, домой? Мочи нет терпеть!
Это заявление вызвало оживление у экипажа, послышались даже смешки и шутки, но непрекращавшиеся гул и тряска заставили вскоре всех замолчать. «Кротом» снова завладела «тишина».
Кузьма включил внешний обзор и оказался внутри пузыря, окруженного сияющей оранжевой бездной. Видеосистема «крота» работала отменно, подкорректированная специалистами после ходовых испытаний, и создавала эффект непосредственного наблюдения человеческими глазами происходящих вокруг процессов. Кузьма увидел «лес» ветвистых саксаулов — пересечений плазменных волн, более темных, чем основной фон недр Солнца; мерцание вспыхивающих и гаснущих звезд — термоядерных каверн; пробивающиеся откуда-то снизу, из глубин светила, переливчатые золотые языки огня — солитонные струи, а когда включался нейтринный телескоп, еще ниже (или глубже) проявлялась темно-бордовая крупноячеистая решетка — граница ядра Солнца, вечно кипящего термоядерного «котла». До него оставалось еще триста тысяч километров пути, почти трое с половиной суток. Где-то там, в невообразимой плавильне, торчал «футбольный мяч дьявола» и делал свое черное дело — поглощал плазму и охлаждал солнечное ядро.
Вибрация пошла на убыль раньше обещанного Уве Хесслером срока — спустя шестнадцать часов. Объяснялось это просто: командир «крота» и пилот увеличили скорость движения аппарата, и он преодолел слой высокочастотной плазменной турбулентности быстрее. Правда, при вхождении в «буферную» зону с ее солитонными струями вибрация полностью не ушла, просто стала ультразвуковой, слух лишь изредка улавливал тонкие пронзительные свисты и писки стен помещений, но терпеть эти звуки было несравненно легче. Хотя и возникало сомнение в прочности корпуса машины, терзаемого непрерывной дрожью.
Хасид стал исчезать из своей каюты, не сообщая Кузьме, чем он занимается. Оживились и другие члены экипажа, потянулись в «общественные» места — в рубку и в зону отдыха с бассейном. Начал «выходить в люди» и Кузьма, стараясь избегать встреч с Оскаром. В один из таких полубесцельных походов по верхнему уровню «крота» он обнаружил на стене коридора, рядом с люком в отсек «паньтао», самое настоящее «зеркало».
— Привет! — сказал Кузьма первое, что пришло в голову.
«Зеркало» равнодушно отразило его кривую физиономию с выпученными глазами и не ответило.
Кузьма подошел ближе, разглядывая плоский двухметровый лист зеркальной субстанции, воровато оглянулся и сунул палец в блестящую поверхность. Палец вошел в нее, не встречая сопротивления, как в более холодный слой воздуха.
«Доэкспериментируешься, — неодобрительно проговорил внутренний голос. — А если это „мертвяк“?»
Кузьма выдернул палец, вызвал Хасида. Безопасник появился через две минуты, сосредоточенный и невозмутимый. Оглядел «зеркало», погрузил в него палец, как Ромашин, покачал головой.
— Это не к добру.
— Вы о чем, полковник Хаджи-Курбан? — тотчас же раздался голос Лапарры.
Друзья переглянулись.
— Мы обнаружили «зеркало».
— Где?
— В переходном тамбуре к отсеку «паньтао».
Пауза.
— Ждите, я сейчас подойду.
— Дэв, регламент переходного тамбура, — быстро сказал Хасид.
— Слушаюсь, сэр, — раскатисто отозвался инк.
Хасид схватил Кузьму за плечи, развернул к себе.
— Слушай внимательно! Тебе надо срочно бежать на Землю! Лапарра не тот, за кого себя выдает. Почти все члены экипажа зомбированы! Я нашел в каюте Хесслера программатор. Они хотят запустить «паньтао» мимо цели, чтобы «огнетушитель» не пострадал. На Земле об этом никто не узнает. Времени мало. Передай деду, чтобы выслал сюда десант.
— Но как же… — растерялся Кузьма. — Почему Лапарра? Ты уверен?
— Не теряй времени, беги!
— А ты?
— Я их отвлеку, ничего они со мной не сделают. Ну иди же!
Хасид встряхнул Кузьму, подтолкнул его к эскалатору. Кузьма, как сомнамбула, деревянно переставляя ноги, пошел прочь, потом очнулся, оглянулся на провожавшего его глазами безопасника, вскинул вверх сжатый кулак и вприпрыжку помчался вниз. Скатился на второй уровень, миновал зону отдыха и свернул к жилой зоне, где были установлены кабины метро. Однако дверь каюты не открылась ни на мысленную команду, ни на голос. Она была блокирована!
— Дэв, открой доступ к метро! — позвал инка Кузьма.
— Приказ командира, — ответил Дэв сожалеющим тоном. — Никого не пропускать.
— Куда это вы собрались, милейший? — раздался сзади скрипучий голос.
Кузьма оглянулся. На него с легкой улыбкой смотрел одетый в «кокос» Гарри Ширер, поигрывая красивой тростью с инкрустациями. Представитель СЭКОНа с момента старта «крота» в Солнце нигде не появлялся, ни с кем не беседовал и не встречался, и Кузьма буквально забыл о его существовании.
— Уж не сбежать ли хотите, милейший? — продолжал доктор многих наук и мастер по рукопашному бою. — А меня с собой возьмете?
Кузьма посмотрел на трость в его руке и понял, что оружие вытащить не успеет.
Глава 19
СБОРКА НЕГУМАНА
Идею Юэмей Синь «собрать» негуманоида, найденного на базе Дьявола в Берне, пришлось осуществлять Герману Алнису и заместителю комиссара безопасности Дзарковскому. Ни Юэмей, ни Владилен Ребров не могли руководить этим процессом после скандального заседания Совета безопасности Солнечной системы (СБСС) и последовавшей отставки обоих руководителей спецслужб. С подачи министра безопасности Реброва перевели начальником охраны ВКС, а Юэмей Синь стала начальником отдела криминальной полиции.
Филипп Ромашин удержался в своем кресле директора УАСС, хотя было принято постановление о его неполном служебном соответствии. Сохранил пост командора погранслужбы и Игнат Ромашин, что давало шанс всей команде борцов с Дьяволом довести дело до конца.
Седьмого мая, в тайне от всех официальных лиц Правительства, СЭКОНа и ВКС, безопасники особой группы под командованием самого Дзарковского, которому Ребров передал свои полномочия, переправили на Плутон последний контейнер с «морской капустой» с базы в Берне, затем с соблюдением всех мер предосторожности перевезли контейнеры на полигон Института физических проблем, почти заброшенный, пустовавший несколько лет, хотя и сохранивший инфраструктуру. После этого под руководством Германа группа экспертов СБ начала «сборку» негумана под куполом одного из уцелевших корпусов полигона.
Задача оказалась нехитрой: стоило только определить способ соединения «водорослей», и дело пошло. Спустя сутки в центре зала, в котором поддерживалась искусственная гравитация, почти равная земной, и необходимая температура, красовалась удивительная спиральная конструкция, похожая на гигантского свернутого змея, с которого сняли кожу. Диаметр тела «змея» равнялся трем метрам. Но оживать этот «змеиный скелет» не хотел, несмотря на то жуткое впечатление живого организма, которое он производил.
Измерения показали, что в объеме тела «змея» появились слабые блуждающие электрические токи и поля, иногда некоторые участки его «скелета» начинали светиться, но дальше этого процесс не шел. Негуман не хотел просыпаться. Или не мог.
Герман мучился этой загадкой долго, почти всю ночь, проведя ее с Юэмей в доме на острове Науру. А утром его осенило.
— Воздух! — внезапно вскричал он, хлопнув себя ладонью по лбу и перепугав уснувшую только под утро женщину. — Ну конечно, воздух!
— Что ты имеешь в виду? — с удивлением посмотрела на него Юэмей.
— Мы действительно собрали «скелет» негумана, — сказал возбужденный Герман, — то есть его оболочку, носителя. Теперь нужен мозг, который будет им управлять. А мозгом этим служит вирусный кластер. Где он может быть?
— На базе его не нашли. — Юэмей накинула на себя кимоно.
— Мы не там искали! Вирусный кластер не наблюдается визуально и может прятаться где угодно. В том числе прямо в воздухе. Понимаешь?!
— Звони Дзарковскому, — сказала бывшая начальница контрразведки; она быстро схватывала суть вопроса. — Надо выкачать весь воздух на базе в Берне и доставить его на полигон. Я пока сварю кофе.
Через полчаса влюбленная пара была принята Дзарковским в Управлении аварийно-спасательной службы. Еще через полчаса началась операция по герметизации базы в Берне и выкачиванию воздуха из ее помещений.
Утром восьмого мая на плутонианский полигон были доставлены баллоны с воздухом, который после тщательной подготовки закачали внутрь «скелета» негумана.
И ничего не произошло!
Точнее, почти ничего. «Змей» вздрогнул, изменил позу, образовав нечто вроде вопросительного знака, в нем усилилась электрическая активность, изменилась плотность полей, однако на запросы людей он по-прежнему не реагировал. Носитель негуманоидного разума оставался глух и слеп.
— В чем дело? — осведомился сухой, костистый, бледнолицый Дзарковский. — Почему он остается дохлым?
— Не знаю, — признался уныло Герман, виновато оглядываясь на директора УАСС, также присутствующего в зале. — Видимо, воздух базы был инфицирован слабо, массы вирусов не хватило для возбуждения сознания негумана.
— Тогда возникает вопрос: где прячется этот ваш пресловутый вирусный кластер? На другой базе, которую мы не нашли?
Глаза Германа остановились и остекленели. Он смотрел в этот момент на одного из техников, одетого в защитный костюм, который осторожно возился с приборами возле «скелета змея».
— Мамма миа! — прошептал ксенопсихолог. — Как я сразу не догадался!
— Нашел? — обняла его сзади Юэмей, не стесняясь посторонних взглядов.
— Временное помещение… при отсутствии оптимальных условий…
— Очнись, сяньшэн.
— Идеальный носитель вирусного кластера в наших условиях — человек!
Стало тихо.
Филипп Ромашин, Дзарковский, Юэмей Синь, начальник охраны полигона, эксперты, участвовавшие в «сборке» негуманоида, молча смотрели на молодого ксенопсихолога. Первым пришел в себя директор УАСС.
— Артур Мехти!
Юэмей Синь поцеловала Германа в щеку, с гордостью глянула на Филиппа и с торжеством — на Дзарковского.
— Наконец-то вы оцените участие господина Алниса в нашей работе. Теперь я могу начинать операцию «паньтао», господин директор?
— Начинайте, — сказал Филипп. — Обеспечьте «темный» перехват, чтобы у господина министра не успела сработать программа самоликвидации. И запишите все детали операции, чтобы запись можно было предъявить в качестве обвинения.
— Вы… серьезно?! — выдавил из себя Дзарковский. — Артур Мехти… резидент?!
Филипп мельком взглянул на него.
— У вас мало доказательств?
— Все равно никто из СЭКОНа не даст нам санкцию на его арест. К тому же у нас нет прямых доказательств!
— Есть способ их получить, — проворчал заметно повеселевший Герман.
Все повернулись к нему.
— Продолжай, — сказал Филипп.
— Артура надо быстро доставить на полигон и всунуть в «скелет» негумана. Уверен, вирусный кластер, сидящий внутри министра и управляющий им, заставит ожить оболочку негумана, и мы получим прямой контакт с обоими.
— Гениально! — пробормотал Ромашин-старший.
— Гера, ты сумасшедший! — нежно проговорила Юэмей. Повернулась к Дзарковскому: — Идемте, Юрий, будем готовить план захвата Артура Мехти. Хотя в целом план уже готов.
Дзарковский мотнул головой, исподлобья посмотрел на директора Управления.
— Она же отстранена…
— Вы поступаете в распоряжение временно восстановленного руководителя контрразведки, — сказал Филипп сухо. — Это приказ.
— Но я не могу так…
— Тогда мне придется вас уволить.
Дзарковский вспотел, вытер выступившую на лбу испарину.
— Хорошо, я согласен работать под началом госпожи Синь… хотя мы рискуем потерять свободу.
— Мы рискуем потерять гораздо больше, — буркнул Филипп, отворачиваясь.
— К вам девушка, — вдруг доложил по рации координатор базы.
— Что за девушка? — не понял Филипп. — Какая девушка? Где она?
— Ждет в метро, во втором блоке полигона. Назвалась Екатериной Лапаррой.
Филипп встретился глазами с удивленной Юэмей.
— Сейчас буду. — Он озадаченно пригладил волосы на затылке. — Любопытно… Что ж, пойдемте вместе, поговорим с внучкой Яна.
Он включил тайф, чтобы не терять времени на путь от купола со «скелетом» негумана ко второму блоку комплекса, где была установлена кабина метро, перенесся прямо в кабину и тут же, не диктуя автомату запуска код станции на Земле, вышел в помещение блока.
Внучка Яна Лапарры ждала его у прозрачной стены небольшого зала, сквозь которую открывался вид на снежно-льдистую равнину полигона с зависшим над ней серо-серебристым пухлым снежным комом Харона, освещенным слабыми лучами невообразимо далекого Солнца. Рядом топтался безопасник из свиты Дзарковского, пытаясь разговорить девушку. Увидев директора, он тотчас же отошел к выходу из зала.
— Здравствуйте, — обернулась внучка Лапарры на шаги Филиппа; лицо у нее было бледное и расстроенное. — Вы знаете, что Кузьма сбежал из клиники?
Ромашин-старший усмехнулся.
— Этого следовало ожидать. Кузя впечатлительная натура и рисковая. Он должен был так поступить.
— Вы что же, знали, что он сбежит на «крот» и… не выставили охрану палаты?
— Так было надо, Катюша. Твоему деду нужна помощь, одного полковника Хаджи-Курбана мало.
Глаза Кати потемнели, стали виноватыми.
— Боюсь, мой дед… не мой дед!
— Что? — Глаза директора похолодели, впились в лицо девушки. — Поясни.
Катя зябко передернула плечами.
— Настоящий дед не стал бы посылать Кузю и Хасида выручать меня, он пошел бы сам. Кроме того, он не стал бы ждать так долго, нашел бы меня еще до старта «крота». И еще… — Катя снова зябко поежилась. — Он знает о запасном варианте… о строительстве второго «крота».
Глаза директора УАСС еще больше похолодели.
— А откуда ты знаешь… о втором варианте?
Катя слабо улыбнулась.
— Случайно включила инк деда и нашла странную запись о «контроле спецзаказов». Там были еще цифры… код заказа. Я проверила два завода: Воронежский и Лас-Аламосский… Заказы на узлы и детали для нового «крота» отложены. Думаю, что то же самое творится и с другими заводами.
В зале появились Герман, Дзарковский, Юэмей Синь, витс-телохранитель директора. Филипп, не сводя с лица Кати своих ледяных глаз, жестом подозвал Дзарковского и Юэмей.
— Повтори для них.