Золотым веком тайной политической полиции стал во Франции период царствования Наполеона III в 1852–1870 годах. По свидетельству современников, полиция Второй империи была специально приспособлена к шпионству и провокации. Тайный агент, доносчик, предатель, вездесущие и невидимые, стали оккультной силой, внушающей непреодолимый страх и отвращение всему населению. В глазах французского общества конспирация и провокация выступали тождественными понятиями — до того многочисленны и обычны стали подстраиваемые полицией политические заговоры. Французский журналист Шарль Вирметр характеризовал современную ему эпоху заговоров так: «Тинтимарр советовал строить пушку по следующему способу: возьмите дыру и окружите ее затем бронзой. Составить заговор еще легче: возьмите шпиона, окружите его десятком-другим дураков, прибавьте к ним парочку болтунов, привлеките несколько недовольных, одержанных честолюбием и враждою к правительству, каково бы оно ни было, — и у вас будет ключ ко всем заговорам».
Даже редкие заговоры настоящих революционеров не обходились в эту эпоху без участия наполеоновской полиции. Государственный переворот 1854 года предварительно ознаменовался провокаторским трюком. Марсельская полиция искусно состряпала «обширный» заговор против жизни президента Республики Луи Бонапарта. «Глава» заговора Гайар был, конечно, арестован, взяты были и вещественные доказательства мнимого покушения: «страшная адская машина». Вся страна заволновалась. Пресса подняла мощную кампанию против «опасности слева», настаивая на необходимости беспощадной расправы с врагами народа. Все было пущено в ход, чтобы напугать уставших от пестрого калейдоскопа политических событий последних десятилетий крестьян и буржуа, создав благоприятную атмосферу для плебисцита об избрании нового главы государства. Когда же ничтожный племянник великого дяди «единодушной волей народа» стал императором французов, о заговоре пресловутого Гайара как-то сразу позабыли. «Забыла» прежде всего полиция: «мавр сделал свое дело».
Наполеон III, сделавшийся, по свидетельству начальника его же охраны Клода, «главным шпионом над своими возлюбленными подданными», умел окружать себя «достойными помощниками». Главным провокационных дел мастером был при нем Лагранж, бывший рабочий, разоблаченный как предатель еще после 1848 года. Лагранж имел в своем распоряжении около сорока тысяч списков с именами, биографиями, характеристиками и всякого рода «нужными» сведениями о наиболее неблагонадежных в империи лицах. Приемы сыска и провокационные трюки были доведены им до крайней степени совершенства, до утонченного искусства. Лагранж каждую неделю докладывал своему императору обо всех важнейших делах и получал от него подробные инструкции. Влияние Лагранжа на коронованного властителя и его окружение было громадным. Наполеон 111 очень дорожил им и всецело доверял, поручив ему фактическое руководство всей политической полицией. Лагранж при этом располагал весьма значительными денежными средствами и громадным штатом тайных агентов и провокаторов. Его деятельность не ограничивалась территорией Франции. У него были «свои люди» в главнейших городах Европы: Лондоне, Берлине, Турине и других. Многие из его сотрудников впоследствии, во времена Парижской Коммуны, были расстреляны. Его знаменитая «шпионская энциклопедия» была публично сожжена в первые дни восстания.
Из многочисленных дел Лагранжа наиболее громкими стали «заговор четырнадцати», а также так называемый «заговор 25 тысяч адресов» — его участникам предполагалось разослать 25 тысяч прокламаций по адресам, взятым из справочника «Весь Париж». В «заговор адресов» провокаторам удалось втянуть даже Бланки, уже наученного ранее горьким опытом предательства. За участие в этой провокации революционер был приговорен к четырем годам тюрьмы. После неудачных заигрываний Наполеона III с возникшим во Франции отделом Международного товарищества рабочих Лагранж обратил свое усиленное внимание на это опасное сообщество и попытался ввести туда своих провокаторов. Это ему отчасти удалось. В рядах Интернационала были впоследствии обнаружены несколько лагранжевских предателей: Шуто, Вальтер Ван-Эдегем, Сварм-Дантрег. Двое последних играли довольно заметную роль в деятельности революционного сообщества и характеризовались своими же коллегами по тайной полиции как «подлые и грязные негодяи».