Но самым интересным эпизодом из провокационной деятельности Лагранжа является, без сомнения, «история с биноклем». Ее подробности стали известны благодаря префекту французской полиции Андрие. Эта хитроумная и запутаннейшая интрига представляет наиболее типичный образчик полицейского творчества, в котором отразились нравы, обычаи, приемы и психология охранников.
В Париже в те времена появилась известная европейская авантюристка Флориани. Перед этим она прославилась своим шумным успехом в Петербурге, откуда была выслана за слишком громкую связь с одним важным чиновником-царедворцем, супруга которого не на шутку переполошилась и приняла меры к удалению соперницы из российской столицы. Продолжив вояж по Европе, в Лондоне Флориани познакомилась с французскими эмигрантами и близко сошлась с революционером Симоном Бернаром. Об этом стало известно Лагранжу. Чутье сыщика тут же подсказало ему, что Флориани сможет оказаться настоящим кладом в руках умелого провокатора. Он «случайно» познакомился в парижском театре с интересующей его авантюристкой, которая сразу же сдалась на его ухаживания. Но за любовными объяснениями Лагранж не забывал, конечно, о своих профессиональных целях. Он, между прочим, сообщил своей новой знакомой, что всеми силами души ненавидит Бонапарта и, являясь богатым провинциальным коммерсантом, готов пожертвовать половиной своего большого состояния, чтобы избавить родину от тирана.
Ничего не подозревающая Флориани обрадовалась тому, что провидение столкнуло ее с человеком, который сможет оказаться полезным ее лондонским друзьям. Она тотчас же написала Симону Бернару, что нашла в Париже «богатого сочувствующего». Бернар ответил благодарно радостным письмом, в котором сообщил, что среди эмигрантов в последнее время поднимается вопрос о покушении на императора, но главным препятствием, тормозящим дело, является отсутствие денег на подготовку теракта. Содержание этого письма Флориани тут же изложила Лагранжу, который немедленно вручил Флориани крупную сумму денег и поскорее отправил ее в Лондон с тем, чтобы там она приступила к осуществлению «проекта». Флориани обязалась подробнейшим образом осведомлять своего нового fio-кровителя о ходе дела.
В Лондоне Флориани была встречена единомышленниками Бернара с большой радостью. Питавшие к ней полное доверие конспираторы посвятили ее во все подробности своего тайного заговора. Флориани узнала, что ими изготовляется своеобразная и весьма оригинальная смертоносная машина, имеющая вид бинокля. На императорском представлении в парижском театре заговорщик должен был направить этот «бинокль» на особу императора и при помощи особого механизма метнуть в него скрытый в одном из окуляров разрывной снаряд. Но изготовление бинокля-бомбомета продвигалось очень медленно: после каждого опыта требовалось что-нибудь изменять и усовершенствовать. Все это время революционеры широко пользовались помощью мнимого коммерсанта. Наконец бинокль был готов, и Флориани отправилась в Париж.
Но в дело тут вмешался неожиданный случай и спутал все карты. Хитросплетенная интрига разрешилась злым и веселым фарсом в духе Мольера, в котором обманывающий оказался обманутым, и искусившийся в «сих делах» обер-охранник, жестоко одураченный и общипанный, вместо ожидаемых лавров очутился в глупейшем положении. Дело происходило следующим образом. Известный «революционный деятель» Феликс Та, разыгрывавший в Лондоне «второго Бланки», с которым, однако, у него не было ни капли сходства, — «революционный балагур и буйный фельетонист», по характеристике Герцена, — поручил уезжавшей Флориани передать письмо своей возлюбленной, госпоже Люэнь. Приехав в Париж, Флориани немедленно отправилась к мамзель Люэнь, которая ее радушно приняла. Люэнь познакомила Флориани со своим свежим поклонником Саблонье. Тот играл видную роль в революционных клубах Парижа. Одновременно Саблонье тайно состоял на службе у Лагранжа, о чем, естественно, обе дамы и не подозревали. В милой дружеской беседе Флориани выболтала все тайны лондонских заговорщиков и их французского «покровителя-мецената». По ее описанию Саблонье догадался о том, кто являлся «таинственным провинциальным покровителем».