Издания Вольной русской типографии тайно переправлялись в Россию, широко распространялись в обеих столицах и провинции, проникали в барские усадьбы и чиновничьи канцелярии, гимназии и университеты и повсюду находили своего читателя. В те годы Герцену шли корреспонденции со всех концов страны. В Лондон, чтобы познакомиться с автором и издателем «Колокола», приезжали люди разных сословий и политических взглядов. В 1850-х годах во многих европейских странах активно действовал так называемый «Международный комитет» — организация, связывавшая революционеров между собой и, в частности, с вольными русскими издателями. «Как декабристы разбудили Герцена, — справедливо писал Ленин, — так Герцен и его „Колокол" помогли пробуждению разночинцев, образованных представителей либеральной и демократической буржуазии, принадлежавших не к дворянству, а к чиновничеству, мещанству, купечеству, крестьянству».
В отчете III Отделения за 1858 год указывалось, что общественное мнение «сильно раздражалось сочинениями Герцена». Несмотря на усиление таможенного надзора, обыски, секретное наблюдение, эти издания «проникали всевозможными путями в отечество, где производили вредное влияние». Отмечалось, что число этих изданий начинает быстро возрастать: «Многие парижские, лейпцигские и берлинские книгопродавцы принимаются за издание русских запрещенных сочинений. Русские типографии кроме Лондона открываются в Париже, Берлине, Карлсруэ, Гамбурге и особенно в Лейпциге. Их издания проникали в Россию, несмотря на неоднократные распоряжения к строжайшему наблюдению по границам, и распространялись в значительном числе сначала в столицах, а потом и внутри империи».
Обеспокоенное большим влиянием лондонских изданий на представителей различных слоев населения, царское правительство в 1857–1861 годах настойчиво и последовательно стремится пресечь их распространение в стране путем полицейского преследования, запретительных мер и специальных административных воздействий. Назначенный в 1856 году начальником штаба корпуса жандармов и управляющим III Отделением генерал-адъютант А.Е.Тимашев запретил на всей территории России розничную продажу периодических изданий. Как сказано в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, «при Тимашеве некоторые вопросы были исключаемы из сферы обсуждения печати; изъятие из обращений сочинений, напечатанных без предварительной цензуры, предоставлено, вместо суда, комитету министров». Кроме того, со второй половины 1857 года в правительственных кругах специально обсуждается вопрос о создании печатного органа антигерценовского направления и внедрении секретных агентов политической полиции в среду революционной эмиграции. Тем не менее имена герценовских корреспондентов, пути доставки лондонских изданий оставались вне поля зрения политической полиции. Поэтому III Отделение решило обзавестись «своими людьми» в самой лондонской штаб-квартире Герцена.
Внимание III Отделения привлекла фирма лондонского книготорговца и издателя герценовской литературы. Н.Трюбнера, на адрес которого поступала корреспонденция для Герцена. Охранка попыталась направить и внедрить туда своих эмиссаров. Однако уже осенью 1857 года один из служащих Трюбнера, некто Генрих Михайловский, проявлявший излишнюю «любознательность», был разоблачен Герценом как агент III Отделения. Главные же «почтовые ящики» издателей «Колокола» оставались хорошо засекреченными и были недоступны охранке. Как отмечает Н. Я. Эйдельман, «в целом корреспондентские связи Герцена были хорошо ограждены системой адресов и применяемой конспирацией». Так, III Отделение в течение 1856–1858 годов не знало о нелегальной издательской деятельности Огарева, пока он сам не открыл ее в девятом номере «Колокола».
Однако со временем III Отделению удалось раскрыть некоторых корреспондентов, посылавших Герцену материалы, обличавшие самодержавие, в том числе Г. И. Миклашевского и Ю. Н. Голицына. Их брали под надзор, а иногда высылали в «места не столь отдаленные». Хотя недостатка в уликах против них не было, в конце 50-х годов царское правительство не решилось пойти на «громкое дело», подобное процессу петрашевцев.